Читать «Зов пахарей» онлайн - страница 143

Каждый пошел искать свою зарю. А я с Аладином Мисаком и остальными гайдуками (с нами были также курд Хасано и айсор Абдело) вместо того чтобы идти в Муш, направился к Татраку.

Саженец репы Возле села, где жила Змо, на дороге, ведущей в Муш, показался мужчина с лопатой на плече. То был Фадэ. Он участвовал в празднике по случаю принятия конституции и в приподнятом настроении возвращался из Муша в Сасун.

– Султана с тахты спихнули, слыхали? – завопил он, увидев нас. – Талворик станет Эрменистаном! Этой же ночью все казематы взорвут к черту! – Фадэ был уверен, что отныне на свете не останется ни одного ружья и он прямо с завтрашнего дня пойдет возделывать дедовское поле.

У Фадэ по-прежнему шапка была сдвинута набекрень, а штаны закатаны до колен.

– Где проходил праздник? – спросил я.

– У мушского хана Аслана-Каплана, перед правительственным домом.

– Кто стоял на помосте?

– Все там были. Салех-паша, Сервет-бей, Мехмед-эфенди, Аджи Феро, Сло Онбаши, Расул-эфенди.

– А кто речь держал?

– Салех-паша.

– Что паша сказал?

– Он сказал, что конституция – для всех и всех согреет в равной степени.

– Если султана действительно сбросили с тахты, а тахту сломали, – заметил я, – все перечисленные тобой люди должны были оказаться под обломками, а не на помосте, где место одним героям. Что еще сказал паша?

– Салех-паша выпил за армян-фидаи и так закончил свою речь: «Яшасын эрмени фидайлар! Яшасын хуриат!»* Тут все закричали «ура», громко так кричали, кто как мог.

____________________

* «Да здравствуют армянские фидаи! Да здравствует свобода!» (турецк.).

____________________

– А Гасимбек, тот, кто убил Джндо, тоже на помосте был?

– Громче всех он кричал.

– Еще что было?

– А то, что архимандрит Хесу расцеловался с Салехом-пашой.

– Значит, и Хесу там был?

– Он пришел позже и стоял между Мехмедом-эфенди и Гасимбеком. Когда Салех-паша сказал: «Теперь между турком и армянином нет разницы, все мы равны перед законом, все мы братья», – они с Хесу обнялись и расцеловались.

– Фадэ, – сказал я, – ты мудрый человек, скажи, чем все это кончится?

– Да все этой же лопатой моей. Царь, священник, кум, сват, ружье, пушка – все на кончике этой лопаты сидят. Вода шумит, лопата звенит – вот вам и жизнь, – сказал Фадэ.

Он стоял спиной ко мне. Задрав голову, он смотрел на родные горы. Вдали на солнечном склоне Хтанской горы поблескивало озерцо – это было маленькое ячменное поле Фадэ. С шумом сбегали с гор ручейки, как белые козлята, спрыгивающие со скал. Те самые ручейки, которые не раз вводил в берега поливальщик Фадэ. Попадая в тень, они мгновенно чернели и начинали походить на диких черных козлов, а потом, попав снова на свет, алели, освещенные солнечными лучами, и становились похожими на красных сказочных коз.

Взгляд Фадэ скользнул к серому зданию каземата, построенного на его поле.

– Завтра этого здания здесь не будет, – торжествующе сказал Фадэ.

– И ты веришь, что все арсеналы уничтожат?

– Этой же ночью султанское войско должно покинуть Сасун.

– Если снесут каземат, что посеешь на этом поле?

– Репу. Все ручьи сюда пущу, чтобы отшибить дух пороха. А потом все поле засею репой.