Читать «Невеста в облаках или История Регины Соколовой, родившейся под знаком Весов» онлайн - страница 6

– Правильно она тебе сказала, что ты дура. Дуру, Соколова, всегда видно. А не видишь – можешь в зеркало посмотреть.

– Да почему дура-то?!

– Потому что «Собачье сердце» – это круто. «Никогда не читайте за обедом советские газеты!» – Смыков, помедлив секунду, радостно заржал.

– Да что вы все заладили – круто, круто! Кто тебе это сказал – Малинин?

– Малинин такой ерундой заниматься не будет. Он книг вообще не читает, ему не надо. Но что «Собачье сердце» – это круто, это знают все, кроме тебя, Соколова. Васька Александровский его наизусть шпарит – все приколы помнит.

Васька Александровский был интеллектуал и пижон из 11-го «А». Я его не переваривала.

Он ходил в дорогих шмотках, о которых можно было только мечтать, нигде не работал, «шляться» ему тоже не было необходимости, все и сами к нему бежали, стоило только пальцем поманить. После школы он собирался в Москву, ни много ни мало в МГИМО. «Крутым» быть ему было незачем – у него отец был крутой.

– Ну и подавитесь вы с Александровским этим «Собачьим сердцем»! – Я подумала, что скоро уже звонок и пора возвращаться обратно, сторожить в коридоре, когда откроется какой-нибудь класс и можно будет веник там попросить. – Мне кроме «Мастера и Маргариты» не понравилось ничего.

– «Маргарита» – это для баб. Про любовь.

– Сам ты дурак, Смыков, – ответила я уже на ходу. – Для баб…

И тут Смыков вдруг на выходе из «мертвой зоны» перехватил меня и потянул к себе:

– А ты – баба?

– Валька, пусти!

– Не пущу. Ты баба?

– Валька, я сейчас закричу!

– Не закричишь. Ты с урока сбежала и сама сюда пришла. Раз пришла, значит хотела…

– Валька, пусти, урод!

Пошла возня. «Возня» – это всегда противно, и в шестом классе было противно, и в девятом, а сейчас совсем стало тяжело, потому что парни сильные и уворачиваться от них все труднее и труднее. Если «возня» происходит в коридоре, на перемене, во дворе при общем стечении народа, то быстро и заканчивается, пусть со скандалом – всегда ясно, кто начал и примерно понятно, что орать и кого звать на помощь. Если «возня» начинается вечером на улице или в парке… но вечером в парк никто не пойдет, потому что всем ясно, чем это может кончиться. А тут чушь какая-то получалась, потому что нет никого, хотя вроде бы и в школе. От Смыкова я не ожидала.

Смыков как-то быстро и ловко притер меня к гаражу и начал целовать – всем ртом, прямо в губы, мокро и гадко. Я лупила по нему свободным кулаком, но вторая моя рука оказалась заведенной назад, и чем сильнее Валька наваливался на меня, тем сильнее я прижимала руку – вырваться не было никакой возможности. Закончилось все неожиданно – свистом и хохотом. Из окна второго этажа, из женского туалета, орали Светка Острецова, Ленка Лупандина и Машка Бойко.

– Что, Соколова, нашла себе любовничка?!

– Смыков, ты получше выбрать не мог? Или на целку польстился?

– Соколова, что ж ты сюда пришла – ты к нам приходи, у нас выбор больше, может, кем из мужиков и поделимся!

Гаже этой компании невозможно было себе ничего представить. Надо было проверить, что ли, туалет, прежде чем сбегать сюда. Но в туалете пахло отвратительно, и заходить туда лишний раз я не хотела. А они, конечно, тоже сбежали с урока и отсиживались там, умные и небрезгливые. И хуже всего, что через минуту, когда я все-таки освободилась от Смыкова, потому что он, кажется, сам меня отпустил, и уже убегала, сверху раздался ленивый голос нашей первой красавицы Альчук: