Читать «Грёзы о Земле и небе (сборник)» онлайн - страница 312

Бессмертие личности и человечества… Осознание Разумом своей вселенской миссии. Эти главные вопросы нашего бытия рассматриваются и в беседе Константина Эдуардовича с его учеником А. Л. Чижевским, состоявшейся в 1932 году.

Александр Леонидович Чижевский (1897 — 1961) прославился своими работами прежде всего в области космической биологии. В 1939 году он был избран одним из почетных президентов Первого Международного конгресса биофизиков, собравшихся в Нью-Йорке, и выдвинут на соискание Нобелевской премии «как Леонардо да Винчи двадцатого века…» Будучи незаурядным литератором Чижевский всесторонне обрисовал облик своего великого учителя в книге воспоминаний «Вся жизнь» (М., «Советская Россия». 1974). «Теория космических эр», публикуемая в «Приложении» к нашему сборнику, — как бы заключительная глава «Всей жизни». Будем надеяться, что и нынешние читатели, и наши отдаленные потомки найдут здесь не только мечтания «старого фантазера», как называет себя Циолковский, но нечто гораздо большее. Впервые в истории рода людского мыслитель заглядывает в такие дали времен и пространств, где уже и сам человек изменится как вид. Изменится, кажется, столь неузнаваемо, что инстинкт самосохранения предательски шепчет каждому из нас: «Неужто в этих фантазиях растворена хоть капля истины?»

И здесь также небезынтересно мнение ученых. В том же сборнике «Труды семнадцатых чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского», автор статьи «Общие законы эволюции и космическая миссия человечества» А.А. Крушанов отмечает: «А вдруг прав Циолковский, считавший, что «прогресс организмов шел непрерывно и не может поэтому остановиться на человеке…» Ведь вполне же можно допустить, что хотя мы и «цвет» материи, но еще не те «ягоды», которые в конечном счете должны появиться на уровне зрелости ее социальной формы… Видимо, все же вполне допустимо предположение, что, например, в другие звездные системы попадут земляне не сегодняшнего типа, а представители нашей цивилизации, имеющие весьма отличные от нас и внешний вид, и качества, в частности, и такие, благодаря которым расстояние в 50 световых лет не покажется очень дальним даже при передвижении с досветовыми скоростями». Такого рода выкладки тем более уместны, что перед человечеством воздвигнут природой неодолимый пока что барьер: путешествие к другим звездам займет десятки тысяч лет!

5

Несмотря на ограниченность объема сборника «Грезы о земле и небе», (он мог бы быть толще и вдвое, и втрое!), мы сочли необходимым поместить в нем автобиографические заметки Константина Эдуардовича. «Черты из моей жизни» — это документ огромной человеческой силы, откровенности, бесстрашия перед жизненными обстоятельствами.

Казалось бы, судьба не благоприятствует талантливому самородку — тут и нагрянувшая глухота, и нищенское существование, и насмешки сильных мира сего, и жандармский надзор, и замалчивание работ. Однако как необычно — и это тоже черта гения, будь то Кеплер или Ломоносов — противоборствует Циолковский судьбе. Вот шествует полуголодный юноша в изъеденных кислотою брюках, задаваясь вопросами: «Нельзя ли практически воспользоваться энергией движения Земли?», «Нельзя ли устроить поезд вокруг экватора?», «Нельзя ли строить металлические аэростаты, не пропускающие газа и вечно носящиеся в воздухе?» Или раскручивает на центробежной машине цыплят. Предается «физическим забавам», где «сверкали электрические молнии, гремели громы, звонили колокольчики, плясали бумажные куколки, пробивались молнией дыры, загорались огни, вертелись колеса, блистали иллюминации и светились вензеля». Повзрослев, на потеху детворе запускает воздушного змея, «точь-в-точь похожего на ястреба, а ночью подвешивал к нему фонарь… Тогда с местного бульвара видели звезду и спорили: что это — Венера или чудак-учитель пускает свою птицу с огнем?» И до самой смерти оставался он вечно юным мудрецом, чуждым злобе, зависти, корыстолюбию.