Читать «С миссией в ад» онлайн - страница 87

— Логик! Откуда это у тебя? Как она могла… — подняв над головой сомнительную гостью из будущего, начал было он и осекся.

Так и не договорил. Так и остался со споткнувшимися на его губах словами. В комнате никого не было. А ведь был. Только что. Он с ним разговаривал. Тот даже назвался. Ведь не мог же он, Тополино, придумать такое имя? И потом — газета… Она-то не пропала. Он ее мнет, переворачивает, шуршит. Не сон же это.

— Бог ты мой, — шепчет он самому себе, — я, наверное, ошалел от счастья. Или схожу с ума. Надо уснуть. Тем более, рано вставать…

Собрав аккуратно рукопись Ноланца, он сложил ее в папку, обвязал широкой розовой лентой и сунул на самое дно своего сундука. Газету трогать не стал. Повертев ее в руках и снова перечитав, очерченное красными чернилами, сообщение, он положил ее под подушку. Чтобы почитать утром на свежий глаз.

Спал он беспокойно, чутко, боясь проспать. Незадолго до рассвета Доменико уже спать не мог. Ополоснув лицо, он вспомнил о ночном госте и газете, которую припрятал по подушку. А там было пусто. Он не верил своим глазам. Перерыл всю комнату, выпотрошил и снова собрал сундук…

«Неужели приснилось?» — думал он под глухой топот коней, что уносили его в другую жизнь. Уносили по дороге, которая, как утверждал Ноланец, мостится временем и делает жизнь сладкой мукой ада…

Глава седьмая

ВОЗВРАЩЕНИЕ

(Вместо эпилога)

…Увертываясь от пламени, мальчишка на ощупь, голыми руками, выхватывал из костра, объятые огнем, рассыпавшиеся бумаги. Выхватывал, как лопавшиеся в раскаленной жаровне каштаны. Он совал их за пазуху и, хлопая себя по груди, тушил их. Когда новехонький камзол его пошел дымом, он отбежал от костра и, победно вскинув голову, посмотрел на Бруно.

Бруно улыбнулся. Заметил или нет Тополино его вымученную улыбку, Джордано не знал. Впрочем, ему было не до этого. Он никак не мог из-под металлической пластинки, что зажимала ему язык, выдавить под зубы флакончик с ядом… Вырвавшееся снизу пламя лизнуло его в лицо. Да так жгуче. Да так люто, что изодранный в кровь язык, с неведомо откуда взявшейся в нем силой, вытолкнул, наконец, застрявшую во рту железку. И она — о ужас! — вместе со спасительным пузырьком, полетела вниз. Бруно закричал. Охваченный огнем и, пронизывающей до сердца, болью, Джордано, теряя сознание, отчаянно забился в неподатливых цепях. Он слышал свой крик и еще слышал себя, говорившего себе: «Какой смысл?…». Потом крики его смолкли. Во всяком случае, Бруно уже их не слышал. Только сквозь густую-прегустую толщу вонючей ваты, он еще ощущал как что-то на нем шипит и что-то по нему течет. «Это я жарюсь», — равнодушно догадывается он.

… И тут в лицо пахнуло ветром с моря. «Моряна», — с наслаждением шепчет он, чувствуя как его, пылающее огнем тело, покрывает живительная изморось, разбившихся о скалы волн.

Он этот ветер узнал бы из тысячи других. Он знал его с детства. Он любил дышать им. Особенно по утру. И любил стоять в дыму кипящих волн.

«Из Нолы моей… От моря Тиренского…» — шепчет он.

Он млеет от волшебной прохлады. Он упивается ею. И ему не хочется открывать глаза, чтобы вновь не оказаться в этом жутком сне.