Читать «Военлеты погибшей империи. Авиация в Гражданской войне» онлайн - страница 177

В конце концов изрешечнный пулями аэроплан все же перетянул на высоте двух десятков метров через линию фронта, но тут верхнее крыло у него «сложилось», оторвавшись от перебитых стоек, и аппарат рухнул плашмя на вспаханное поле.

Так выглядела развязка боя в рассказах советских солдат и местных жителей. Все они были уверены, что вражеский самолет сбит. Однако поляки не подтверждают ни падения машины, ни ранения летнаба. Согласно польским данным, DFW приземлился нормально, но после посадки в нем насчитали более 30 пулевых пробоин. Повреждения оказались настолько серьезными, что самолет пришлось разобрать и отправить на завод для ремонта.

За этот успех летчики Буров, Кузин и Соболев получили ордена Красного знамени, а Ширинкину, у которого орден уже был, главком Троцкий лично вручил 50000 рублей и почетное наградное оружие. В тот же день случился другой, гораздо менее приятный для большевиков эпизод. Четыре «Ньюпора» вылетели для разбрасывания листовок над городом Борисов, а вернулись три. Пилот Абаканович пропал без вести. Позже выяснилось, что Абаканович, поляк по национальности, просто-напросто перелетел к своим соплеменникам. Кстати, это был единственный случай предательства в красной авиации за весь 1920 год.

В мае воздушная борьба на белорусском участке фронта достигла наивысшего накала. Обе стороны готовились к решающим наземным боям и стремились обеспечить себе господство в воздухе. 7 мая советский «Бреге-14», недавно захваченный у поляков, под охраной четырех истребителей сбросил 160 кг бомб и листовок на станцию Борисов. Солидный истребительный эскорт сопровождал его не случайно: летнабом на этой машине был сам А.В. Сергеев, главнокомандующий всеми воздушными силами республики.

9-го мая летчик 1-го истребительного дивизиона Сапожников сбросил 25-фунтовую бомбу на польский аэродром у села Киселевичи, а затем демонстративно выполнил над летным полем каскад фигур высшего пилотажа, как бы дразня противника и вызывая польских летчиков на поединок. Однако в воздух никто не поднялся. Поляки решили ответить по-другому. На следующий день три груженных бомбами «Эльфауге» C-VI взяли курс на советский аэродром в Салтановке. На перехват поднялось дежурное звено истребителей – «Ньюпоры» летчиков Сапожникова, Гвайты и Серегина.

Увидев врага, поляки сбросили нерасконтренные бомбы в лес и повернули обратно. Последним шел самолет, пилотируемый командиром 12-й эскадры капитаном Юргенсоном, бывшим офицером царской армии. На нем и сосредоточились атаки советских истребителей, так как догнать остальных было уже невозможно. На машине Гвайты сразу отказал пулемет, а на истребителе Серегина стоял только несинхронный «Льюис» над верхним крылом, попасть из которого в цель очень сложно. Поэтому фактически вел бой один Сапожников. Он несколько раз обстрелял самолет противника, заходя с разных направлений. Наконец у «Эльфауге» оказался перебит бензопровод. Мотор заглох, и польскому летчику не оставалось ничего другого, кроме как идти на посадку. Аэроплан приземлился на советской территории и был захвачен красноармейцами, а экипаж попал в плен. Через два дня Троцкий, проезжая через Салтановку, задержался на полчаса, чтобы лично вручить Сапожникову орден Красного знамени.