Читать «Люди, Лодки, Море Александра Покровского» онлайн - страница 78

Потом вечер, встречи, девушка Ирина с братом Сашей, поход на катере за красотой, оводами и комарами.

А на утро — поздравить с днем рождения банкиршу Данию, перепрыгнув с Серегой через забор, как "настоящие офицеры", которые только через заборы и прыгают, раки, проводы, шофёр Иваныч, сигналящий девушкам — "Смотри, какая!" — самолет и Питер.

***

Я не зря сказал про отцовские объятья. Как это ни странно, это очень важно. Меня самого никогда отец, пока он был, в детстве не обнимал. А мне-то очень хотелось. Я просто задыхался, когда это получалось случайно. Мне так нужна была его любовь. В детстве же слов не надо. Надо именно этого — обнять, прижать, сказать что-то "Мы с тобой одной крови — ты и я!" или "Амбусадор!" (можно выдумать и другое только твое с ним секретное слово). Своему я говорю: "Сын! А обнять? (обнялись) А душить папу в объятьях? (душит) А сильней можешь?" — и вот мы уже боремся в шутку, но для него это и физзарядка, и общение, и смех. И так при каждой встрече — в комнате, в коридоре, с утра, на ночь. Лишнего не бывает. Обязательно поцелую его в голову, в щеку, поглажу — это очень действует и на него и на меня.

Я же безотцовщина с 16 лет. Отец ушел, была большая травма.

С 16 лет я сильно поменялся, стал "сорвиголовой", поступил в училище, и там из меня поперло все самцовское. Не сразу, но мужество качается так же, как и ум, мускулатура — было бы желание. А тут желание было — я хотел всем чего-то доказать, сам не знал чего.

Не то чтобы я всех колотил, как раз пальцем никого не трогал. Чем сильнее становился, тем бережней относился к людям. Но иногда выкидывал такие штуки, что все только рты открывали — "Ты, Саня, парень-гвоздь!" — а мне это бальзам на сердце. Все трусят, а я спокоен, паника — а я трезв, и мысль работает, как часы.

А всему причина — безотцовщина. Надо было всем доказать. Доказывать… Не очень ясно что.

***

Насчет того, что на "Курск" было внешнее воздействие. Пес его знает. Я грешил, в свое время, на "Петра Великого", хотя серия взрывов — тайна сия велика есть. Не думаю, что это американцы. И вот почему: в США подводники не чета нашим. Там любой офицер должен быть не более чем винтиком в хорошо отлаженной системе. Степень отвязанности наших в сравнении с американцами очень высока.

Наши вышли в море — и свобода, делай что хочу. На провокации наши идут гораздо легче американцев, по принципу "никто ничего не узнает". У американцев все сложнее: должности, оклады, домик в Майями, карьера, пенсия. За нашими — ни хера. Поэтому непредсказуемости нашей они очень бояться. Забросать америкоса глубинными бомбами, если он в район учений сунулся, это нам ничего не стоит и никогда не стоило. У американцев есть поговорка: "Вышли в море, встретили "ивана", еле ушли". Если они и идут на Третью мировую войну, то только с разрешения.

Они действительно испугались, что наши теперь их будут топить где ни попадя, потому и в Москву примчались. А так они стояли себе на границах района учений и слушали. Им новую торпеду надо было послушать. Зачем топить "Курск", тогда же ничего не услышишь.