Читать «В поисках жанра» онлайн - страница 28
Василий Аксенов
Очень точно она вышла к сонному заливчику, в котором темными тушами покачивается плавотряд. Самая пребольшая штука с контурами непонятных механизмов — земснаряд. Рядом, как щучка, незагруженная шаланда «Баллада». С другого бока приткнулся хмурый боровок — портовый буксир «Алмаз». С буксира на землечерпалку, с нее на шаланду, а оттуда на берег перекинуты трапики.
Наверху рычало шоссе, а здесь была тишина. Слышно, как трапики скрипят под ногами. Темно на кораблях. Есть тут кто-нибудь живой? И вахтенных не видать. Все, конечно, косые, в койках, прохлаждаются.
Прямо на трапике Аллу осенила идея — переобуться. «Сапоги резиновые в сумку суну, а на ноги чешские платформы. Конечно, к Николаю хоть в лаптях, хоть в золотых туфельках — он все равно не заметит». Это она только для себя лично, для женского достоинства, лично для себя. От ее манипуляций трапик расшатался, и сапоги бухнули в воду. Один сразу ко дну пошел, а второй еще долго торжественно сопротивлялся. Она уже была на палубе земснаряда, а сапог еще торчал из воды, как труба броненосца. Эй, живые тут есть? Никто не откликался.
В глубинах земснаряда кое-где горело электричество, а откуда-то, прямо как из преисподней, доносились глухие голоса. Между тем Николай Соловейкин, худой как волк, совсем неподалеку, в ржавой подсобке, точил зубило. Точил ни Богу, ни народу не нужное зубило лишь только для того, чтобы выявить у себя сильные стороны натуры.
Алла Филипук заглянула в иллюминатор:
— Здравствуй, Соловейкин!
— Здравствуйте, Аллочка!
Она смотрела на ужасное лицо. Такое лицо, конечно, разрушает целиком всю личность человека.
— А я тебе, Соловейкин, бритву привезла!
— А на хрена мне, Алла, твоя бритва с переменным током?
— Это механическая бритва «Спутник». Заведешь, как будильник, и бреешься.
Он фуганул тогда зубило на железный пол, ящички какие-то шмальные начал шмонать, вроде что-то искал, а сам только нервы успокаивал. Нервы сразу, гады, взбесились, как появилась в иллюминаторе сладкая Алкина внешность. Сладкая тяга прошла по пояснице.
— Заходите, мадам, сюда-сюда… приют убого чухонца…
В подсобке заполыхало взволнованное женское тело.
— Вот, Коля, смотри, какая бритвочка аккуратненькая! Заводишь ее, как будильник…
— Ну, поставь его на полшестого…
— Да это ж, Коля, не будильник же… бритвочка…
— Поставь этот будильник на полшестого, говорю! Чтоб не проспать — мне к министру с докладом!
— Да Коля же! Да хоть окошко-то закрой! Свет-то, свет-то выруби, сумасшедший…
В конце недельных Коли Соловейкина приключений, после бесконечных восторгов, отлетов, улетов, мужских прений с рыготиной, махаловок, побегаловок, всякого разнообразия напитков, в конце всей этой свободы руки и ноги у него очень слабели, голова весьма слабела также, но в крестце появлялась исключительная тяга, совершенно удивительная бесконечная тяга. Выдающийся генератор. Даже так случалось иногда, что измученное тобой существо засыпает, а ты все еще в активе, хотя у головы твоей имеется тенденция взлететь к потолку, как дурацкий первомайский шарик. «Хочешь еще чего-нибудь? Может, еще чего-нибудь хочешь?» Какого большого достатка эта горячая, медленно остывающая гражданка. Уже два года Николай Соловейкин убегает от этой гражданки и все не перестает удивляться ее достатку. Большого достатка и тепла эта Алла Филипук, передовая женщина своего времени. Когда сидишь в ее раю, тебе свобода не мила, когда сидишь в ее раю, в достатке, южного тепла. Вот эта тяга у меня пошла от авиации, от привычки к реактивным двигателям, а не от другого. Вибрация тому виной, вибрация горячего металла. Есть одна у летчика мечта — высота….