Читать «Клерк позорный» онлайн - страница 83

Коржик не мог бы сказать, помогали ли эти сайты кому-нибудь знакомиться реально, но одна польза от них точно была – время на работе с ними бежало быстрее.

41

Жучковский по натуре был наглым прапорщиком. Но наглость его кончалась в тот самый момент, когда он встречал решительный отпор. Странно было видеть, как этот бравый вояка тушевался и тут же убегал, что-то бормоча себе под нос. Казалось, что теперь он успокоится если и ненадолго, то на более-менее продолжительное время.

Но ничуть не бывало. Наглость очень быстро восстанавливалась, и он начинал наскакивать опять. Это было поведение мелкой шавки, каким-то образом попавшей в тело крупного пса.

Каждый раз, когда Коржик его видел, в голову ему почему-то лезли услышанные когда-то матерные стихи:

«Я не поэт, но я скажу стихами:

Пошел ты на хер мелкими шагами!»

Он мог бы его послать и не стихами. Но стихами было красивее.

Пузо Жучковского свисало через узкий брючный ремень вниз и тянуло за собой тесную рубашку. По очертаниям получалась большая капля жира весом этак килограммов в двадцать. Или курдюк барана. Или горб верблюда, только на животе. В голодное время на жире из этого пуза можно было бы жарить картошку. Все равно тот откормил его на украденных у солдат пайках, так что это было бы просто восстановление справедливости.

Коржик представил себе картину в стиле Репина под названием «Голодные солдаты поедают жареного полкана и младших офицеров».

Ходил Жучковский быстро, и живот его все время подпрыгивал. Иногда Коржику приходила в голову мысль, что если бы на этот живот натянуть струны, то он мог бы зазвучать сильным утробным звуком, может, даже полифоническим. Похожим на тот, что звучит на вокзалах перед объявлением о прибытии поезда. Его можно было бы использовать и как инструмент в каком-нибудь симфоническом оркестре. За струнами Жучковского сидела бы тетка в белой тунике и меланхолично перебирала их, а Жучковский в парадной форме гудел бы на разные патриотические мотивы.

У Толстого Гриши тоже был большой живот, но почему-то он занимал воображение Коржика меньше, чем живот Жучковского. Наверное потому, что Жучковский был неприятнее.

А иногда Коржику нравилось думать, что они любовники и беременны друг от друга. Тогда он смотрел, нет ли еще у них на лице пигментных пятен, и прикидывал, на каком примерно они месяце, кто родит раньше и кого.

Как и многих отставников, у Жучковского имелся пистолет, и он иногда носил его с собой.

– Ты бы не подкалывал его так откровенно, – предостерег его как-то Саша. – У него глаза становятся бешеными.

– Ну и что? – Коржик зевнул.

– У него пистолет есть.