Читать «Миллионы» онлайн - страница 65

И теперь на голубо-зеленом мареве плывущих мимо берегов, которых он не видел, Мижуев внимательно, с упрямым страданием восстанавливал себе.

Сначала появилось растерянное, смущенное лицо Николаева: он стоял посреди своего кабинета — перед растерзанным, кричащим, плохо сознающим Мижуевым — смотрел в сторону и дрожащими пальцами мял кисти своего пояса. Мижуева душило слепое бешенство, и он старался понять: как этот человек, лучший из всех, кого он знал и любил, не мог почувствовать той ужасной несправедливости, жертвой которой ой стал. Люди-звери, которым он не сделал ничего, кроме добра, которым хотел посвятить всю жизнь и ради которых шел на все, избили его, били и хотели убить!.. Надо было прийти в ужас, в бешенство, возмутиться до глубины души, а вместо того он слышал смущенный искренний голос, который убеждал его, что они не виноваты.

— Это звери… бессмысленное, злое, жадное зверье!.. — кричал Мижуев. Что я сделал им? За что?..

Но Николаев смотрел в сторону, и лицо его было странно и даже как будто брезгливо.

— Они жестоко поплатились за это… за одного человека… — тихо говорил он.

— Поплатились!.. Разве за это можно поплатиться?.. Еще бы!.. Поплатились?.. Жаль, что мало!.. Я рад, рад, рад!..

Мижуев кричал все громче и громче, точно спешил вылить в этом диком крике наслаждение ненавистью, которой захлебывался. Но чем громче кричал он жестокие слова, казавшиеся ему теми, которые и были нужны, тем холоднее и брезгливее становилось лицо Николаева. А когда Мижуев заметил это и стал с мучительной злобой и ужасом упрекать Николаева в том, что он не понимает его и не чувствует его боли, Николаев с тихой, но жестокой враждой сказал:

— Им и не то приходилось выносить… Ну, пусть, это была ошибка, слепой взрыв измученных людей… Но ведь, если говорить правду, что ты для них? ты им такой же враг, как и все, как твой брат…

— Я?.. — с ужасом и укором спросил Мижуев.

— Ну, и ты!.. Ты так же пользовался их потом и кровью, как и другие… Если ты и не душил их, а иногда помогал… так… это ведь, право… небольшая заслуга…

Разбитое, с нависшей губой и запухшим глазом лицо Мижуева стало страшно и жалко.

— Значит, они, по-твоему, правы были бы, если бы и убили меня?.. задыхаясь; как рыба на песке, с ужасом спросил он.

Николаев побледнел, и только еще сильнее задрожали его пальцы, рвущие кисти пояса.

— А если так, ты… — начал Мижуев, чувствуя, как падает в холодную бездну.