Читать «Задверье» онлайн - страница 144

Энергично кивнув самому себе, Старый Бейли привязал кусок веревки к нижней перекладине коляски и вскарабкался на стену. Затем, хмыкая себе под нос «Господи помилуй, Господи помилуй», он втащил наверх маркиза – навзничь, руки по бокам. Отвязав тело от коляски, он осторожно выложил его на стене. Из нескольких ран на теле еще сочилась кровь. Оно было совсем мертвым.

– Ах ты, глупый шельма, – прошептал Старый Бейли. – И чего ради ты дал себя убить?

Луна в холодной ночи стояла высоко, такая яркая и маленькая, осенние созвездия усеяли черное небо, точно пыль раздавленных алмазов. Хлопая крыльями, на стену опустился соловей, осмотрел его внимательно и ласково защебетал.

– Не твоего клюва дело, – проворчал ему Старый Бейли. – От вас, наглых птиц, тоже не розами пахнет.

На что соловей прощебетал ему мелодичное соловьиное ругательство и улетел в ночь.

Запустив руку в глубокий карман накидки, Старый Бейли достал черного крысюка, который за время путешествия успел уснуть. Крысюк сонно огляделся по сторонам и зевнул, показывая огромный, по-крысиному пестрый и длинный язык.

– Лично я, – сказал черному крысюку Старый Бейли, – был бы счастлив, если бы у меня вообще обоняние отшибло.

Он посадил крысюка на камни Лондонской стены, и крысюк тут же запищал, защелкал и замахал передними лапками. Вздохнув, Старый Бейли пошарил по карманам, осторожно вынул из одного серебряный ларчик, а из другого, внутреннего, – вилку для жарки гренок.

Серебряный ларчик он положил де Карабасу на грудь. Потом отошел на несколько шагов и, с опаской протянув вилку, откинул ею с ларчика крышку. Внутри на подушке из красного бархата белело утиное яйцо, показавшееся в лунном свете голубовато-зеленым. Старый Бейли занес вилку, зажмурился и разбил яйцо.

Треснуло оно с громким хрустом.

На несколько мгновений воцарилась полнейшая тишина, а потом ни с того ни с сего поднялся ветер. Направления у него не было, но дул он как будто со всех сторон – налетел, как внезапный смерч, подняв в воздух опавшие листья, страницы газет, весь городской сор. Ветер встопорщил поверхность Темзы и взметнул ее воду тонкой пылью.

Это был сумасбродный ветер, опасный, безумный ветер. Все владельцы палаток и прилавков на палубе «Белфаста» его прокляли, вцепившись в свои пожитки, чтобы их не унеслось прочь.

А потом, как раз в то мгновение, когда уже почудилось, что ветер вот-вот станет настолько силен, что сдует и мир, и сами звезды, и люди полетят по воздуху точно иссохшие, кружевные осенние листья…