Читать «Джэксон остается в России» онлайн - страница 159
Георгий Иванович Свиридов
Сидней задумчиво взялся за потемневшее медное кольцо. Дверь оказалась открытой. Можно было войти. Но он постучал. Послышались легкие шаги. «Интересно, узнают меня или нет?» – подумал Джэксон. Калитка раскрылась, и Сидней увидел невысокую молодую узбечку. У нее было круглое лицо, круглые смешливые глаза и множество тоненьких косичек, которые струйками сбегали из-под яркой тюбетейки.
«Неужели это Айгюль? – пронеслось в голове Джэксона. – Выросла, изменилась. Совсем не похожа на ту маленькую стройную девочку».
– Здравствуй! – сказал он громко.
– Ие?! – У девушки удивленно поднялись брови. – Ким керак? Кого надо?
Она говорила мягким гортанным голосом. Сидней неуверенно произнес:
– Айгюль…
– Айгюль? – переспросила узбечка и замотала головой. – Йок, йок, Нет, нет! – потом протянула руку к дому. – Айгюль там.
– Айгюль! О, Айгюль! – негромко крикнула узбечка и, улыбаясь Джэксону, сказала: – Проходите. Будьте гостем.
Джэксон шел по кирпичной дорожке, с интересом осматриваясь вокруг. Все по-старому, все, как было. Старый глинобитный дом и чуть прогнутая крыша небольшой террасы, выбитое окно в чулане. И, как всегда, чистота.
Из дома вышла смуглая красивая девушка. Поверх цветного платья надета синяя жилетка, которая подчеркивала стройность и статность. На голове, поверх тюбетейки, в несколько рядов уложены черные косы. Большими серьезными глазами она вопросительно смотрела на Джэксона.
– Айгюль! – тихо произнес Джэксон, любуясь ею. – Вот ты какая стала, Айгюль!
Она несколько секунд неотрывно смотрела на Джэксона и вдруг сорвалась с места. Сидней почувствовал на своих плечах горячие руки Айгюль, совсем рядом увидел ее темные лучистые глаза.
– Сидней-ака!.. Ой-йе! Сидней-ака!
3
Вечером они сидели за чистой скатертью – дастар-ханом. Джэксон был усажен на почетное место. Напротив, поджав ноги, расположился седой Юлдаш-бобо. Айгюль была за хозяйку.
Джэксон с удовольствием ел жирный лагман, приготовленные на пару большие пельмени – манты. Пил душистый зеленый чай.
Айгюль рассказала о том, как они жили. Юлдаш-бобо смотрел добрыми глазами на Джэксона, вздыхал и поглаживал ладонями поредевшую бороду.
– Мы с дедушкой остались вдвоем. Зайнаб-апа умерла сразу после вашего ухода на войну. Она заболела. Лечилась у знахарок и пила всякое зелье. Потом, в двадцатом, сообщили о смерти отца. Он погиб в Бухаре, когда наши ворвались в эмирский дворец… Я долго не верила, все ждала, что он придет…
Айгюль низко нагнула голову. При свете керосиновой лампы на ее длинных ресницах заблестели капельки влаги. Юлдаш-бобо протянул руки и широкой ладонью с узловатыми пальцами стал гладить внучку.
– Не надо, внучка. Тот, кто ушел к аллаху, назад не возвращается.
– Теперь я привыкла, – Айгюль овладела собой. – Товарищи, подруги, комсомольская работа… Знаете, что мы сейчас делаем?
Она стала рассказывать о собраниях женщин, на которых выступают коммунистки, русские и узбечки, о кострах на базарных площадях, на которых сжигали паранджу.
– А в свободное время я – на стадионе. Занимаюсь гимнастикой и бегом, – Айгюль оживилась. – Говорят, что у меня неплохие результаты.