Читать «Джэксон остается в России» онлайн - страница 130

– Коммерсант?

Джэксон отрицательно покачал головой:

– Я не коммерсант. Это мой товарищ Эрнст Флайн коммерсант. Он сын миллионера. А я просто боксер.

Сидней попутно рассказал о себе. Узнав, что он из рабочей семьи, русский оживился. Расспрашивал о жизни рабочих Нью-Йорка, особенно интересовался профсоюзными организациями, забастовочными комитетами, социалистическими партиями. Джэксон напрягал память и выкладывал все, что видел сам или слышал от Иллая. А когда Сидней рассказал о зверской расправе над братом, Петр стал хмурым. Потом провел пальцем по шраму.

– Память девятьсот пятого года.

Чем ближе подплывала «Баркаролла» к Архангельску, тем больше они узнавали друг друга. Между ними завязалась дружба. Петр даже показал Сиднею фотокарточку белокурой девушки и сказал:

– Моя невеста. Анна, возможно, придет на пристань встречать.

Он обещал познакомить ее с Сиднеем.

Сидней внимательно рассматривал фотокарточку. У Анны большие глаза, чуть курносый, задорный нос и четко вычерченные красивые губы. А на голове, словно корона, выложена толстая коса.

Однако Петру так и не пришлось познакомить Сиднея со своей невестой. Когда «Баркаролла» приблизилась к архангельскому порту, к ним причалил сторожевой военный катер. Русские жандармы протопали по палубе и после обыска арестовали Петра.

Матросы высыпали на палубу и хмуро смотрели на блюстителей порядка. Жандармский офицер на ломаном английском языке приносил извинения капитану, говоря, что арестованный является крупным политическим преступником. Петра заковали в наручники и под сильной охраной повели к трапу. Проходя мимо Сиднея, русский сказал по-английски:

– Помни, Россия не только полиция…

Договорить ему не дали. Один из жандармов толкнул его в спину прикладом.

– Молчать!

Так Джэксон и не узнал, что хотел сказать Петр.

– Что понимают эти дикари в революции? – сказал Флайн и рассмеялся. – Не больше, чем гориллы в шахматах!

Джэксон не ответил. Цинизм чикагского мясопромышленника становился невыносимым. Сидней терпел его шутки так, как терпит грубости хозяина сезонный рабочий, уверенный, что скоро кончится время найма, и он сможет послать работодателя ко всем чертям.

Когда увели Петра, Сидней заглянул в его каюту. Там было словно после погрома. Жандармы все перевернули. Сидней поднял с пола растоптанную фотографию Анны и унес ее к себе.

К вечеру «Баркаролла» причалила к архангельскому порту. Дул холодный ветер. Слегка моросил мелкий дождь. Встречающих, если не считать таможенных чиновников и нескольких русских купцов, знакомых с капитаном, не было. Одинокая женская фигура, закутанная в плащ, сразу бросилась Джэксону в глаза.

– Анни! – окликнул он.

Девушка остановилась, окинула незнакомого иностранца холодным взглядом и пошла дальше. Джэксон догнал ее. Он извинился и сказал, что того, кого она ждет, утром арестовали. Он говорил по-английски, и Анна его не поняла. Тогда Сидней достал фотографию и протянул ее. Увидев свой портрет, она сразу насторожилась.

– Откуда у вас моя фотография? Где Петр? Вы видели его? – спрашивала она, совсем забыв, что Сидней не понимает по-русски.