Читать «Волчья сыть» онлайн - страница 31

Все это говорится к тому, чтобы стало ясно, как сложно было Але преодолевать условности и запреты. Я не берусь судить, чудесное ли это свойство большинства женщин приспосабливаться под стереотип поведения своего мужчины, или только Аля оказалась такой замечательной, динамичной натурой.

…Все, что в этот раз происходило между нами, было ярко, празднично и откровенно. Мы начинали делаться паритетными партнерами.

После любви мы лежали рядом, и я целовал ее шершавые руки, с которых до конца еще не сошли цыпки. Я целовал ее закрытые глаза и приоткрытые губы. Нам было все время хорошо вдвоем. Потом мы вновь уснули.

В начале восьмого утра нас разбудил Котомкин. Я вышел в коридор. Вид у портного был смущенный и встревоженный.

— Барин, к тебе от самого архиерея пожаловали, просят побыстрее.

— Скажите, что уже встаю, и пришлите умывание, — не очень любезно откликнулся я.

Предположительно, священники, как и чиновники, очень уважают халяву, а меня в тот отрезок времени больше интересовал приличный гонорар, чем знакомство с неведомым мне церковным чином.

Однако я быстро умылся, надел пресловутый полукафтан, новые сапоги, треуголку и вышел к посыльному.

— Ну, что у вас там случилось? — спросил я служку в узком черном подряснике.

— Его преосвященство просят пожаловать. Все мы, батюшка, под Богом ходим. Прости, Господи, грехи наши тяжкие! Отец Никодим сказывал, что архиерей помирают, — путано ответил посыльный.

Я выругался про себя и пошел собираться. Слава вещь приятная, но в любой момент можно попасть в неприятную ситуацию. Рано или поздно я проколюсь со своими хилыми медицинскими познаниями, и придется брать на совесть человеческую жизнь.

Моя практика армейского санинструктора была основана на наглой самоуверенности и безответственности молодости, а также использовании широко применяемых относительно безобидных лекарств.

Мой подвиг с удалением аппендикса был вынужденным. Из-за нелетной погоды больного не смогли эвакуировать в госпиталь, у него уже начинался перитонит, и был реальный шанс умереть. Так что мне самому пришлось делать операцию под радиоруководством военного хирурга, рискнувшего своими погонами ради спасения жизни солдата.

Как ни странно, все прошло довольно гладко, но страха мы с этим военврачом натерпелись великого.

Главное правило, которому я мог следовать с открытой душой, было: «Не навреди!». С «вылечи» дело обстояло значительно сложнее.

— У вас что, кроме меня, в городе лекарей нет? — сердито спросил я служку.

— Есть, батюшка, немец один есть, так его не сыскали. Уехали они, а куда — неведомо.

Про Винера я и сам был в курсе дела. Архиерейская коляска, на которой за мной приехал чернец, оказалась большой, неуклюжей, но на мягких рессорах и с полотняным тентом.

Я сел на кожаную подушку, набитую, как было принято, конским волосом. Служка скромно пристроился рядом, и тучный кучер тут же тронул лошадей. Мы не спеша покатили к большей из двух городских церквей. По дороге я спросил служку, что случилось с архиереем.