Читать «Нет времени» онлайн - страница 301

280

Пример — «Диалоги» Платона 1986 года издания, изданные стотысячным тиражом. Несмотря на то, что в окраинных магазинах эту книгу можно было купить почти спокойно, в день её появления в московском Доме Книги имело место настоящее столпотворение — с огромной очередью, собравшейся за три часа до открытия магазина, с милицией, следившей за порядком, с беготнёй по лестнице, ведущей на второй этаж в отдел философии и прочими узнаваемыми приметами «раздачи дефицита».

281

Таким тиражом был издан первый том «Фрагментов ранних греческих философов» в «научной» серии «Памятники философской мысли». Книжка, впрочем, «лежала» — то есть спокойно продавалась в «Академкниге» на улице Горького (Тверской), не вызывая ажиотажа.

282

Структурализм: «за» и «против». Сборник статей. — М.: Прогресс, 1975. Тираж 10.000 экз.

283

Пока что это (в высшей степени любопытное) собрание разорзненных замет, посвящённых дизайну и полиграфии, не издано на бумаге. Желающие могут ознакомиться с ним по электронному адресу [http: //www. artlebedev. ru/kovodstvo/].

284

Всё тот же понимающий человек объясняет: «Литературная» — это чуть переделанная (в сторону улучшения: пара букв изменена) гарнитура «латинская», созданная фирмой Бертгольда в 1899 г. для латинского и в 1901 г. для русского алфавита.

285

Опять же — ехидный комментарий специалиста: «Обыкновенная» и «обыкновенная новая» — это официально используемые названия шрифтов фирмы Лемана, последняя четверть XIX века. Существовали в массе вариантов разных пропорций, не только узких, но и широких по-нынешнему. Последний раз «обыкновенная новая» исправлялась к 4-му изданию ПСС Ленина. Кое-что издавалось и другими дореволюционными гарнитурами, вроде «академической» (тот же Бертгольд, 1910) или «елизаветинской» (тот же Леман, 1904–1907) и др. Кое-что — новыми, вроде «школьной», «журнальной», «Балтики» и др.

286

Опять же, для советского образованца «академическая» гарнитура подразумевала некий скрытый отсыл к шрифтовому набору горьковскому издательству «Academia», к первым советским «культурным» книжкам с обложками Белкина и предисловиями Луначарского, а через то — к образу «умытой и причёсанной соввласти, дружащейся с интеллигенцией». Таким образом, книги, набранные «академической гарнитурой», воспринимались как «интеллигентские». Это работало и в обратную сторону — книги, имеющие репутации «чтения для образованного сословия», задним числом вспоминались как набранные «академической» гарнитурой. Не ходя далеко за примерами — я сам, готовя эту статью, поймал себя на мысли, что вспоминаю томик Гессе с аверинцевским переводом «Игры в бисер» как набранный именно академической гарнитурой — в отличие от аптовского «синего» тома. Поход к книжному шкафу показал, что я ошибаюсь: «аверинцевский» Гессе набран советским таймсообразным шрифтом. Обзвон друзей и знакомых подтвердил мою догадку: большинство из них воспринимало «аверинцевский» и «аптовский» переводы как набранные разными шрифтами, причём именно «аверинцевский» воспринимался как набранный «академией». Иногда кажется, что любовь советского интеллигентского сословия к «академической гарнитуре» иногда использовалась (сознательно или бессознательно — сказать трудно) в видах повышения популярности некоторых книг. Так, «макулатурная» «Библиотека зарубежной классики» набиралась именно «академией» — именно таков, например, томик Фолкнера издательства «Правда» 1986 года.