Читать «Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного» онлайн - страница 216

Еще два дня быстрой, но щадящей скачки — с переходами с галопа на неспешную рысь, выходкой перед дневками и ранними остановками на ночной отдых, — и впереди показалась усадьба.

— Слава Богу, дома. — Придержав коня, Илья Федотович снял шапку и широко перекрестился. — Бог даст, до весны промаемся.

— Почему «промаемся»? — не понял Матях.

— А чего зимой делать? — пожал плечами боярин. — Ни скотину на пастбище выгнать, ни пахать, ни сеять, ни жать. Разве по хозяйству чего подлатать, так и то хороший хозяин зиму в плохой избе встречать не станет. Вот и гуляют смерды. То крепость снежную строят, а опосля громят, то на качелях качаются, то еще какое баловство затеют. Раньше от безделья даже в походы ратные ходили, но ныне смирнее стали. Токмо веселятся. Да и холопы с девками дворовыми дурят не в пример лету. С сеновала зачастую и не прогнать…

Илья Федотович ехал, а глаза его внимательно прощупывали стены приближающейся усадьбы. Тюфяки торчат, частокол цел, в тереме все ставни закрыты, крыша без провалов. В доме в верхних светелках многие окна распахнуты, токмо слюдяные створки оставлены, из труб дым идет. Вроде ладно все дома, спокойно.

Он перекрестился еще раз, удивляясь тому, что не слышит радостных криков, что не отворяются со скрипом ворота. Совсем, видать, обленились.

— Боя-ярин! — Перепуганный женский визг разрезал тишину, словно холопка увидела за воротами татар. Тут же послышался торопливый топот, новые, менее громкие крики; хлопки дверей, конское ржание. Деловито застучал топор.

— Вижу, как за ворота выехал, так все сразу дремать залегли, — вслух посетовал хозяин. — Токмо щас и разбудил.

Створки ворот, разгребая свежий снег, поползли в стороны. Илья Федотович степенно въехал во двор, остановился возле вышедших встречать домочадцев. Поцеловал супругу, закутанную в такое количество платков, что из-под них выглядывала только темная пола длинного тулупа, обнял старшего сына, поймал и поднял на руки постреленка в синем нарядном зипунчике, носящегося вокруг. По очереди прижал к себе дочерей, также укутанных в платки.

Матях подумал, что собранный Умильным из платков наряд для Алсу, похоже, никого в Москве не удивил. Просто мода в этом времени такая.

— А племянница моя где? — оглядел двор боярин.

— Сбежала она, батюшка, — чуть отступила и глубоко вздохнула Гликерья.

— Как — сбежала?! — почти хором спросили Умильный и спешившийся Андрей.

— В монастырь ушла, в Богородицкий.

— Но почему?! — На этот раз вопрос задал только Матях.

— Прощение вымаливать пошла, — глубже запахнулась в платки боярыня. — Сказывала, гневается на нее Господь, беды насылает. Вот и ушла в белицы, дабы на нас горе не навести.

— Вот черт, но почему?! — опять не понял Андрей, в душе которого никак не укладывалась столь неожиданная и необратимая утрата. — Почему?