Читать «Лечь на амбразуру» онлайн - страница 197

— Батюшки мои! — красиво всплеснула она руками и прижала ладони к слегка зардевшимся щекам. — Какой темперамент!

— Ах, ваша честь, если б вы только знали!..

— Оставьте вы эти глупости! Мы же не в судебном заседании!

— Слушаюсь, ваша честь, — смиренно склонил голову Гордеев. — Все, больше не буду. Казните, если еще раз посмею. — Он опустил голову еще ниже и почувствовал на своем затылке ее ладонь. Толмачева шутливо потрепала его по волосам и ласково шлепнула по щеке, будто расшалившегося ребенка.

И они отправились на кухню пить чай. Гордеев настоял на том, чтобы в чашки и в самом деле подлить коньячку. Она, смеясь, отгораживалась от него выставленными вперед ладонями, потом все-таки достала крохотные рюмочки. Потом они разрезали душистую дыню, разломили на части пару гранатов — совершенно черных, до того красных, вымыли груши, яблоки, кисти лилового крупного винограда. Мелкие рюмки незаметно, словно сами по себе заменились более вместительными. Наталье Павловне уже не надо было делать вид, будто ее что-то смущает: щеки раскраснелись, глаза засверкали, даже голос стал певучим и глубоким, каким говорят обычно очень страстные в любви женщины. Ну а губы, на которые еще в суде обратил особое внимание Юрий Петрович, — пухлые и яркие, они вдруг в какой-то момент стали такими зовущими и такими беззащитными, что… Словом, Гордеев, как всякий уважающий себя мужчина, не мог немедленно не кинуться со всей присущей ему страстью и отвагой защищать их…

Век бы не уходил…

Но скоро должно было начаться утро. Не рассвет, нет, а именно утро, когда еще темно, а люди уже начинают собираться на работу. Пора было и Гордееву покидать гостеприимный кров. Наталья не разочаровала его, выплеснувшись, что называется, до донышка. Истомилась, поди, истосковалась. Век-то бабий кончается, а что ей осталось? Квартира эта? Автомобиль? Должность почетная? А зачем все это, если по ночам-то одна-одинешенька?…

Не помнил уже Юрий Петрович, может, она сама и шептала ему все это в горячечном забытьи. Ну выпили, конечно, опять же и обстановка располагала, искра какая-то проскочила вдруг между ними, вмиг отринув условности и неудобства. А может, так на нее подействовал и его рассказ о том, как в самолете он познакомился с Горбатовой и как она его старательно принялась охмурять, да только он убег, не попался в силки. К ней вот, к Наташе, убег, будто носом чуял, где его ждут по-настоящему…

Но как бы там ни было, утро уже вступало в свои права, и шпионская сущность Гордеева указывала ему на то, что уход его должен быть таким же красивым и незаметным, как и появление здесь.

Наталья была в восторге от его предприимчивости. Хохотала, уверяя, что это у нее впервые в жизни — вот так весело. Разработали целый генеральный план. Она спустится к почтовым ящикам за газетой, постарается отвлечь консьержку разговором, а он в это время должен будет тенью проскользнуть мимо, не оставив после себя даже движения воздуха.

И они разыграли этот маленький спектакль в лучших мхатовских традициях, то есть точно как в жизни. Но перед его уходом они долго и затяжно целовались, и Наташа даже постанывала от его объятий, пока сама же и не вырвалась из них…