Читать «Лечь на амбразуру» онлайн - страница 189
Фридрих Евсеевич Незнанский
Жизнь старательно ожесточала ее. И этому необратимому процессу способствовало буквально все в этом проклятом городе, где каждый просвечен насквозь. Где сказанное слово — порой абсолютно безобидное — обрастает такой коростой сплетен и ненависти, что за себя страшно становится…
А самой большой неприятностью, которую только могла подбросить ей злая судьба, видать, в наказание за прошлые грехи, была для Натальи помощница Гусаковского — нормального же, в сущности, мужика — Лидка Горбатова. Она была моложе, красивее, как ни пыталась Наталья думать противоположное, удачливее, а по большему счету — наглее ее. То есть более подлой особы Наталья до сих пор не видала. Перешагнуть там через человека — это же ей в радость, в охотку. Словом, называя вещи своими именами, — блядь со всеми сопутствующими отвратительными качествами характера. Уже одно только упоминание имени Горбатовой портило судье настроение на весь божий день.
И вот позвонил ей с утра, причем по домашнему телефону, закрытому для всех в городе, московский адвокат. Она сперва обомлела от такого нахальства. Но он голосом мягким и проникновенным принялся так извиняться, так уговаривать простить его за единственную возможность сказать ей хотя бы два слова, чтобы они не стали достоянием городских сплетников, что у нее как-то и сил не хватило послать его ко всем чертям и еще подальше. Что она обычно и делала без раздумий. А всего и дела-то — разрешить ему подъехать в любое указанное время, в любую удобную ей минутку на предмет важного для него, адвоката, доверительного разговора, о котором не узнает ни одна живая душа.
Он нес эту ахинею, умоляя, упрашивая, а Наталья почему-то не отшивала его, слушала. Не слова слушала, а голос, который их произносил, — мягкий, ласковый, даже убаюкивающий, дьявол его забери! Ну и черт с тобой, решила она, подъезжай в суд, выберу для тебя минутку-другую, есть там подходящее помещение…
Он приехал в указанное ею время. Прошли в пустую комнату для совещания при вынесении приговоров.
— О, пардон, — заметил Гордеев, вынимая из своей папки тщательно упакованный в целлофан букетик первых подснежников, явно прибывших откуда-нибудь с юга. — Боялся, как бы они не замерзли, — улыбаясь, снова извинился он и подкинул ей комплимент. — Обожаю, когда красивая женщина улыбается!
Наталья внимательно посмотрела на него: нет, розыгрышем или какой-нибудь там иной гадостью вроде не пахло. Взяла подснежники, раскрыла целлофан, поднесла к лицу, вдохнула и… почувствовала, как что-то слегка запершило в горле. Уже и забыла, когда ей в последний раз дарили цветы… Дожила…
— Наталья Павловна, я постараюсь уложиться буквально в пять минут, не больше, только очень прошу: выслушайте меня внимательно, а дальше поступайте, как считаете для себя возможным и необходимым. Ни обид, ни возражений с моей стороны не последует, клянусь.