Читать «Кто будет президентом, или Достойный преемник» онлайн - страница 139

— Да… — с трудом проговорил Трубочник, ошалело потряхивая головой. Удар у Плетнева был нокаутирующим. — Я вас… слышу…

— Ваш разговор записан на диктофон.

Турецкий нажал на кнопку воспроизведения, и негромкие, но усиленные динамиками голоса наполнили кабинку.

…

«— За что вы его убили? Он ведь отдал вам негативы.

— В вашем вопросе уже заключается ответ. Вы пришли продать мне негативы, значит, Воронов отдал мне не все.

— И ваш громила убил его?

— Ему пришлось это сделать».

Турецкий остановил запись.

— Ваш шеф сдал вас с потрохами, — сказал он Трубочнику.

— Но ведь я… обыскал его, — простонал тот.

Плетнев, наблюдающий за этой сценой сверху вниз, усмехнулся и проговорил:

— Идиот ты, Трегубов. Диктофон был приклеен скотчем к изнанке столешницы. Такой большой и простых вещей не знаешь. Сваровский тебя сдал.

— И это еще не все, — холодно сказал Александр Борисович. — Мы нашли свидетелей, которые видели вас с Вороновым в ресторане. Кроме того, у меня есть заключение экспертов по поводу трубочного табака, который вы курите и частицы которого были найдены на местах ваших преступлений. Плюс сегодняшний ваш бенефис. Этого хватит, чтобы впаять вам пожизненное без права на амнистию, — поверьте мне, как следователю Генпрокуратуры.

— Но я… — Голос Трубочника прервался, и ему пришлось собрать всю волю, чтобы закончить фразу: — Я не хочу в тюрьму.

— Никто не хочет, — сказал ему Плетнев. — Но ты пойдешь в любом случае. Хотя… если сдашь Сваровского, как он сдал тебя, может, скостят малось. Решать тебе. Ты ведь не сам решил их убить, тебе-то они ничего плохого не сделали?

— Да… — мучительно простонал Трубочник. — Я не убийца… Я всего лишь исполнитель… Приказывал Сваровский, а я… — Затылок Трубочника снова опустился на кафельный пол, он весь как-то обмяк и договорил безвольным голосом: — Я все вам расскажу.

ЭПИЛОГ

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«Ну вот и все. Дело можно считать законченным. И чего я добился? Мохов мертв. В лице Долгова я приобрел себе врага на всю оставшуюся жизнь. Кто знает, как далеко он шагнет лет через пять-семь? Но, думаю, что не шагнет. Не позволю. И далеко не убежит — по крайней мере, пока действует подписка о невыезде. Сейчас он проходит по этому делу как свидетель. Но дела нужно доделывать до конца, и я усажу этого мерзавца на скамью подсудимых.

Сваровский сидит в камере, но адвокаты хлопочут о его выходе под залог. Получит ли он обвинительный приговор?… Вопрос. Трегубов уже отказался от своих показаний. Заявил, что дал их под пыткой, и зафиксировал «побои», которые так непредусмотрительно оставил на его физиономии Плетнев. Но еще не вечер. Я крепко взял их за жабры. Никуда теперь не уплывут… И не с такими акулами справлялся.

Благодаря этому делу бюджет «Глории» здорово пополнился. Мой — тоже. Но на душе, прямо скажем, паршиво.

Хемингуэй как-то сказал: «Мир — поганое место, но за него стоит побороться». Стоит ли? Не знаю, не уверен… Как не уверен и в том, что продолжу вести этот дневник. Признаться, вся эта писанина порядком мне осточертела. Поэтому я с удовольствием сделаю то, что давно уже хотел сделать, — напечатаю одно-единственное слово, и слово это будет: КОНЕЦ».