Читать «Унесенная ветром» онлайн - страница 126

— Акимка, Акимка! — кричали девочки. — Сделай нам куклу! Куклу сделай с ротом и глазами!

— Нет, шашку, Акимка, шашку состругай! — кричали пацанята. — А еще коня с головой, кабардинца!

Никого так не донимали в станице казачата, как Акимку. Разве что деда Епишку, чтобы он рассказал им сказку длинную и страшную. Но сказка хороша в непогоду, когда ветер завывает и дождь льет как из ведра. В ясный солнечный день надо на коне скакать с шашкой наголо или куклу кормить бузинной ягодой. Тут и бежала детвора за Акимкой.

Родители тоже иногда баловали их, делали им игрушки. Но что это были за куклы? Солома, перетянутая жгутом. Старый платок, набитый тряпками. А казачий конь? Выструганная палка. Они, конечно, и этому были бы рады, играли бы за милую душу, если б не знали, какие игрушки Акимка делает. И ведь не надо его долго упрашивать, как своего родителя, который, может, остругает палку, а может и репьем обозвать или вытянет по спине этой самой палкой. Акимка же только притворяется, что ему недосуг, а сам ведь любит «всякую безделицу мастерить». Казачата это хорошо знали. А бывало, поворчит, поворчит, да и вынет из-за пазухи что-нибудь этакое, уже готовое, для них припасенное — журавля или зайца.

Ведь какие игрушки делал Акимка! Конь у него тоже был из палки, но с головой из старой прогоревшей прихватки. Зато с глазами и ушами, даже с гривой. Шашки были с рукоятью, с узорной нарезкой. Настоящая игрушечная Гурда! А каких он делал кукол! Тут с ним никто вообще не мог сравниться. Дед Епишка советовал ему делать их побольше да продавать за деньги, но Акимка только рукой махал. Сделает вот всем станичным пацанкам по кукле, пусть все радуются!

Что же это были за куклы такие особенные? Брал Акимка солому и старые тряпки. Связывал пучки соломы, только не так толсто, как обычно делают. Получались у него скелетики. Покрывал Акимка их глиной, лепил лица, ручки, ножки. Сушил потом, красил глаза, щеки угольком да соком свекольным. Потом платочки куклам повязывал, шапки нахлобучивал. Одевал их в платья, бурки. Коли казак — давал в руку маленькую шашечку…

Нет, не было в других станицах гребенских таких игрушек. По всей линии проедешь — все тряпки, да солома, да палки голые. Потому новомытнинская детвора Акимке прохода не давала.

На следующее утро после той стычки с абреками сел Акимка на старую колоду в глубине двора. Взял соломы, глины, тряпочек разных. Стал что-то мастерить, причем так старательно, как никогда раньше. Мнет глину пальцами, вдруг задумается, припомнит что-то, опять глину мнет. Потом к коню своему пошел. Отстриг от гривы пучок волоса. Опять сел, мастерит, никого не замечает.

Айшат прошла по двору в избушку, где молоко хранится. Назад идет с кринкой, а глазом косит. Непонятно ей, чем это казак занялся? Глина, солома, палочки, тряпочки вокруг него лежат. Разве седло или сбрую так чинят? Не рассмотрела — второй раз зачем-то вышла. Теперь ближе прошла. А Акимка, будто нарочно, спиной повернулся. Ничего не увидела, только заметила среди тряпочек руку из глины — маленькую, но как настоящую, с пальчиками.