Читать «Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света)» онлайн - страница 57

От долгого сидения в кресле спина Сэма одеревенела, а уж ноги-то — едва не отнялись. Он понимал, что уже не может двигаться достаточно быстро, чтобы надеяться поймать мышь, но может ему удастся пришибить ее чем-то тяжелым. Прямо у локтя лежал массивный том в кожаном переплете, содержащий список с Анналов Черного Кентавра, принадлежавшего перу септона Джорквина, в котором очень детально описывались девять лет, которые Орберт Касвелл служил Лордом Командующим Ночной Стражей. Был описан буквально каждый день, причем почти все записи начинались одинаково: «Лорд Орберт поднялся на рассвете и сходил по нужде», возможно только за исключением последней, которая начиналась так: «Лорд Орберт умер сегодня ночью в постели».

«Ни одна мышь не справится с септоном Джорквином», — медленно Сэм поднял книгу левой рукой. Она была толстой и тяжелой, и когда он пытался поднять ее одной рукой, она начала выскальзывать из его пухлых пальцев, и с грохотом упала обратно на стол. Мышь исчезла в мгновение ока. Сэм вздохнул спокойно. Если б он и вправду насмерть зашиб малютку, его бы замучили кошмары. — Не смей грызть книги! — Во весь голос сказал он, обращаясь к мыши. Может в следующий раз нужно захватить побольше сыра.

Он изумился, каким маленьким оказался огарок свечи. Интересно, гороховая похлебка была вчера или позавчера? — «Вчера. Должна была быть вчера». — При этой мысли он зевнул. Джон станет волноваться, не стряслось ли с ним чего плохого, хотя мейстер Эйемон без сомнения Сэма бы понял. До того как он потерял зрение, мейстер любил читать книги даже больше Сэма Тарли. Он понимал, что порой ты не в силах справиться с собой, ты проваливаешься в них с головой, словно каждая страница представляет собой дверь в потусторонний мир.

С трудом встав на ноги, Сэм скривился, почувствовав, как в тело впивается тысяча шипов и иголок. Кресло было чудовищно твердое и врезалось в спину, когда он склонялся над очередной книгой. — «Нужно не забыть захватить с собой подушку», — Еще было бы неплохо устроить себе тут же постель, в полускрытой нише, которую он обнаружил за сундуками, доверху набитыми выпавшими страницами, но не мог решиться надолго покинуть мейстера Эйемона. В последнее время он сильно ослаб и ему постоянно требовалась помощь, особенно с птицами. У Эйемона конечно был еще и Клидас, но Сэм был моложе и куда лучше разбирался в птицах.

Прихватив стопку книг и свитков левой рукой, и взяв подсвечник в правую, Сэм отправился обратно наверх по туннелям, которые братья прозвали червоточинами. Из отверстия сверху падал столб неяркого света, освещая крутые каменные ступени, ведущие на поверхность. Сэму стало понятно, что наверху уже день. Он оставил свечу догорать в стенной нише и начал карабкаться по ступенькам. К пятой по счету он уже начал задыхаться. На десятой он остановился, чтобы переложить книги в другую руку.

Он выбрался на воздух под купол неба молочного цвета. — «Снежное небо», — подумал Сэм, оглядываясь. Открытое пространство его нервировало. Он вспомнил ночь, проведенную на Кулаке Первых Людей, когда мертвецы пришли одновременно со снегом. — «Не будь таким трусом». — Подбодрил он себя. — «Ты среди братьев, не говоря уже про людей и рыцарей Станниса Баратеона». — Впереди возвышались Черный Замок и башни, но рядом с ледяной громадой Стены они выглядели карликовыми. Небольшая армия ползала по льду примерно в четверти расстояния от земли, прикрепляя новую лестницу вместо разрушенной старой к оставшимся креплениям. По поверхности льда отчетливо разносился звук их пил и молотков. Джон заставил строителей работать денно и нощно. Сэм слышал, как некоторые из них жаловались за ужином, вспоминая, что Лорд Мормонт никогда не заставлял их так много трудиться. Но без главной лестницы способа попасть на Стену не было, правда, за исключением цепного подъемника. И как бы сильно Сэмвелл Тарли не ненавидел ступеньки, корзину подъемника он ненавидел еще сильнее. Находясь внутри, он всегда закрывал глаза, убежденный, что цепь вот-вот оборвется. И всякий раз, когда железная клеть с жутким скрипом задевала об лед, его сердце замирало.