Читать «Так откуда у нас взялись варяги?» онлайн - страница 11

   Самое интересное, что как евреи, так и казаки–разбойники никогда не пахали и не сеяли, кроме как в нынешнем Израиле и на нынешнем Дону, Тереке и так далее. У них же даже Каин–земледелец — презренный человек, позднее — амхаарец. Поэтому выступать от имени «татар» со следующими словами «Мамай» не мог: «Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба». И Дмитрий Донской, будучи «татарином», не мог так сказать, он ведь прекрасно знал, что никто из них, казаков–разбойников и без этого призыва не сеет и не пашет. Но вот если Мамай был московским аборигенским князем, то эти слова как раз по нему. В ожидании Дмитрия Донского он вполне мог обратить свой призыв к «чуди белоглазой», добавив: — «Уйдем подальше в леса и переживем невзгоду на лесных дарах, пусть Донской со своей братией поголодает». Так эти слова и остались в истории, а вставить их позднее можно было в любой рот. Впрочем, Дмитрий Донской мог тоже часть этих слов сказать, без упоминания про сев и вспашку, дескать придем и наедимся дарового русского (чудского) хлеба. Так его разбойникам сподручнее было воевать. Притом заметьте, согласно официальной истории Донской все время очень опасался своей затеи с этой Куликовской битвой (кстати, была в будущей Москве), он очень даже рассчитывал на проигрыш. И тому пример — его переодевание в простую «форму» казака–разбойника, без всяких там царских финтифлюшек: дескать, попаду в плен, сойду за рядового, подневольно направленного воевать.

   И еще одна очень интересная деталь. Вот как нам об этом сообщает Бушков: «Дмитрий, отправляясь на битву, заранее позаботился о «пропагандистском обеспечении». Он берет с собой десятерых купцов–сурожан (сурожанами звали тех, кто постоянно торговал с городом Сурожем в Крыму, имея там, говоря современным языком, «торговые представительства»). Все десять купцов перечислены поименно: Василий Капица, Сидор Алферьев, Константин Петунов, Кузьма Ковря, Семен Антонов, Михаил Саларев, Тимофей Весяков, Дмитрий Черный, Дементий Саларев, Иван Шиха. Особо уточняется: князь взял их для того, чтобы они «рассказали в дальних странах, как люди знатные». Рассказали о грядущей битве с Мамаем».

   Ничего лучшего Бушков не нашел для этой цитаты, как сравнить ее с «1 сентября 1939 года, когда «коварные поляки» напали на радиостанцию в немецком городе Глейвице», то есть с пропагандой Геббельса. Между тем, при желании тут можно найти несколько интересных моментов. Во–первых, ни одна история не сохранит полный перечень никчемных «купцов», я думаю, для того, чтобы мы поняли, что все они «русские». Во–вторых, все так называемые «русские» имена ни что иное, как имена еврейские. В третьих, это как же Дмитрий, будучи «русским» и практически в осаде, «пригласил купцов», находящихся не только «за линией фронта», но и вообще на краю земли, в глубочайшем тылу своего противника? А вот, если Донской — казак–разбойник, то эти пресловутые «купцы» находятся в тылу его войска и как раз и являются его потенциальными покупателями рабов. И этой своей «геббельсовой пропагандой» он только рекламировал свой будущий товар и себя — его владельца. Попросту, хвастается будущим своим владением.