Читать «Конец Желтого Дива» онлайн - страница 90
Худайберды Тухтабаевич Тухтабаев
Но сейчас-то?! Я за сотни километров от родного кишлака и, поди заберись она хоть на крышу колхозного правления, я бы все равно ничегошеньки не услышал. Фу ты, мне, верно, померещилось. Бывает ведь так, когда человек очень соскучитея, ему видятся и слышатся все те, по ком он тоскует…
— Ха-а-ши-и-им! — повторилось еще раз, громче и требовательнее.
— Бабуля моя! — вскочил я с места и выбежал из кабинета.
Так и есть, бабушка взобралась на скамью у входа, во все горло выкликает мое имя. Длинное платье опоясано белым платком, на голове темная шаль, в руке сучковатый посох, который она всегда берет с собой в дальнюю дорогу. Молоденький милиционер пытался ссадить бабушку с ее пьедестала: «Бабушка, нельзя здесь так орать, вы ведь находитесь у храма охраны общественного порядка!» На что та отвечала: «Отойди, не мешай! У нас все места общественные! Где хочу, там и кричу!» Затем опять затянула:
— Ха-аши-и-им!
— Бабушка!
— Хашим! Жеребеночек мой!
И пошло, и пошло, сами понимаете: объятия, поцелуи, всхлипы, похлопывания по плечу, опять объятия, опять поцелуи…
— Жив, мой жеребеночек?
— Жив, бабуля!
— Дай-ка обнимемся еще разок, свет моих очей. Ты почему это письма не пишешь домой?
— Служба, бабушка, времени совсем не хватает.
— Ах, чтоб пропала она, твоя служба! Изволновалась я вся! Иди теперь, поздоровайся с папой.
Обрадованный, я и не заметил отца. Стоит в сторонке — в пальто с бобровым воротником, на ногах кирзовые сапоги, на голове — шапка-ушанка. Пальто такое длиннющее, что полы волочатся по земле, как у иных городских модниц. Но не думаю, что пальто такое он приобрел в погоне за модой: купил первое, что попалось на глаза, вот и все. С плеча папы свисал тяжелый до отказа набитый хурджин. Он даже не догадался опустить его на землю, вовсю смотрел на меня. Глаза его влажны.
— Папа!
Он не спеша опустил хурджин на землю, сдержанно обнял меня, словно стесняясь. «Папочка», — пробормотал я, прижавшись к нему. Мне было почему-то жаль отца. Нелегко ему, бедняге, приходится: мама с бабушкой вздохнуть не дают, целыми днями в поле пропадает, а выдастся свободный часок — и тогда не отдыхает, все что-то мастерит, лишь бы руки были заняты!
— Смотри, как ты вырос, а?! Настоящий джигит! — сказал отец, вытирая ладонью глаза.
— Мама как, жива-здорова?
— А что ей сделается? Жива!
— А Доно, Айшахон?
— Бегают все…
— А Закир? Как у него дела?
— Неплохо, работает. Его наградили медалью. Сейчас на пальто носит.
— Ну и Закир!
Обмен информацией прервала бабушка.
— Кузы, хватит лизаться, поднимай хурджин да пошли, — скомандовала она.
— Товарищ Кузыев!
Я обернулся. У подъезда стоял Али Усманов. Я направился к нему.
— Хашим! — строгим окриком остановила меня бабушка. — Иди сюда.
— Товарищ Кузыев! — с некоторым раздражением опять позвал Али Усманов. Я невольно подтянулся, снова шагнул в его сторону. Но не тут-то было.