Читать «Конец Желтого Дива» онлайн - страница 84

— Меня посадят надолго?

— Вообще-то это решает суд, — растерянно ответил я. — Но Салимджан-ака до конца защищает людей, которые признали свою вину.

— Ох, виновата я перед ним, так уж виновата… Капитан Хашимова говорила то же самое.

— Что именно?

— Что Атаджанов помог многим, кто сбился с пути, что многие из них стали хорошими людьми и до сих пор поддерживают с ним такие отношения, которые возможны лишь между близкими людьми… Еще она мне говорила, если признаюсь, он простит мне все плохое, что ему сделала…

— Родители у вас есть?

— Должны быть… — вздохнула Шарифа. — Сама я выросла в детдоме. Не знала, что такое материнская любовь и отцовская забота…

— Тогда я уверен, что Салимджан-ака заменит вам родного отца, а Каромат-опа — родную мать.

— Простите, можно взять вас под руку? Надела эти дурацкие туфли, скользят… Спасибо… Вы правы, Каромат-опа очень добрая женщина, она еще хотела устроить меня на работу.

— И обязательно устроит.

— Нет. Бесполезно.

— Почему?

— Знаю, раз они решили, все равно прикончат меня, — со спокойствием обреченного человека сказала Шарифа. — У этого Адыла-баттала и его шайки руки длинные…

— Но вас будем беречь мы, милиция!

— А что милиция? Кто я для нее? За мной много чего числится, полковника вашего вот опозорила…

— Отныне и во веки веков запомните, Шарифа: милиция никогда не мстит, не злобствует. Она стремится перевоспитать всех, кого еще можно перевоспитать.

— Вы еще скажете, что и сами не помните зла?

— А с чего бы мне помнить зло? Я что, особый?

— А с того, что мы однажды раздели вас. Оставили в одних трусах и майке.

— Не помню.

— Вас ведь зовут Хашимом? Хашимджан Кузыев?

— Да.

— В тот вечер были в довольно-таки неплохом костюме. Лавсановом.

— Э, бросьте, давайте не говорить о неприятных вещах, — отмахнулся я весело. — Костюм этот мне достался даром… — Не будешь же ей объяснять, что жалко, конечно, бабушкиного подарка.

Следует ли вам говорить, что с первой минуты я угадывал что-то знакомое в облике этой женщины, но боялся признаться самому себе, что она именно та наводчица, которая помогла тем верзилам ограбить меня…

— Провернуть это дельце мне поручил сам Муталь, а ему, наверняка, Аббасов. Два дня ходили за вами по пятам, охотились… Они хотели еще раз выставить вас посмешищем, в грязь втоптать.

Вот как, значит, все одно к одному. Ничего, за все посчитаемся. Но не с этой же несчастной счеты сводить.

— Ладно, забудем о том случае. Право, я уж и забыл…

— Ну, а я не могу забыть. И не успокоюсь, пока не выскажу все до конца… Надоело! Хочу жить, как все. Спать спокойно. Есть-пить спокойно… Я вам еще не надоела?

— Нет, что вы, говорите!

— Спасибо. — Шарифа некоторое время молчала, погруженная в какие-то свои мысли. — Вот я им служила верой-правдой, а они приговорили меня к смерти. Облила грязью милицию, оклеветала, а она спасла меня от верной гибели… Так кого мне благодарить: вас, Хашимджан, или Атаджанова, или еще кого?