Читать «Конец Желтого Дива» онлайн - страница 139

Оттащили сундук в склеп. Оборотень опустился перед ним на колени, положил голову на крышку и надолго замер, словно заснул безмятежным сном. Вдруг плечи его затряслись, раздались какие-то всхлипы, и Адыл-разбойник в голос заревел, точно младенец:

— Папа, папочка мой родной!

— Благодетель… Успокойтесь… — слегка дотронулся Могильщик до его плеча.

— Для того ли вы копили богатства, чтоб ваш сын спал в склепе, в соседстве с мертвецами?! Для того ли вы старались, чтобы я, как волк, хоронился от людских глаз?! Жить бы мне да жить, не тужить, а тут… й-а-а!

— Не плачьте…

— Папочка мой!.. — И вдруг баттал умолк, точно выключили радиоприемник на полуслове. Оборотень отер рукавом слезы, вставил кинжал в замочную скважину… Раздался мелодичный звон и крышка сундука откинулась назад. Сундук доверху был полон золотыми монетами, старинными украшениями, каких не встретишь даже в музеях, кольцами, перстнями, браслетами, — все это засверкало, заиграло при слабом свете свечи. Два живых трупа алчно ухмылялись, облизывая пересохшие губы.

— Вот этот пистолет тоже папочка оставил мне, земля ему пухом. Из Кашгара привез. — Аббасов спрятал пистолет и запасные обоймы в карман, гордо распрямился. — И вот я опять король! Ты слышишь, Могильщик?! Это золото вернуло мне силы и могущество! Теперь со мной не справится ни милиция, ни суд, ни сам господь бог! Опять я шах сего города, его шахиншах!

Через полчаса Могильщик Суфи запеленал «будущего шаха» в саван, уложил в гроб, точно младенца в кроватку, заколотил дверь склепа и отправился восвояси.

Ненужная профессия

Могу поклясться, что парк наш за все время своего существования не видел столько народу, сколько теперь за один день. А веселье, бьющее через край? А праздничный, нарядный вид людей? Это уж само собой разумеется. Трубят карнаи-сурнаи, гремит барабан. Текут, текут по улицам рекою маленькие девочки с пышными бантами, шустрые мальчишки, зажавшие в ладонях мелочь, сэкономленную на завтраках; парнишки-старшеклассники — активисты борьбы за хорошую успеваемость; энергичные дружинники с ярко-красными повязками на рукавах, молодые красавицы; рабочие, восставшие против пьянства, — да что там перечислять, весь, весь городской люд течет по улицам, вплоть до старичков с больной поясницей и старух, не сумевших отыскать очки и посему злобствующих по адресу снохи.

У водопроводной колонки стоят две такие старушки.

— Что там сегодня в парке, подруженька, вы не знаете?

— А вы, милая, разве не слыхали?

— Нет, ничегошеньки не слыхала.

— Так ведь там сегодня слет проходит.

— Понятно. То-то я думаю, почему сегодня мой убежал спозаранок, приоделся, прихорошился? Праздник вроде, а он говорит: «Сегодня похороны. Будем хоронить преступность».

— Товба! Где это видано: похороны с музыкой?

— Кто их знает, новая мода, наверное!

— Ой, да ведь у меня масло сгорает!..

Да, старуха не ошиблась — в парке проходил слет. Районный слет помощников милиции. Я сам до сих пор не понимал, оказывается, значения этого слова. Теперь-то уж знаю, меня не проведешь. Слет — это мероприятие, в начале которого играют карнаи-сурнаи, в середине говорят длинные речи, и все завершается аплодисментами… Как мне стало известно, директор парка целых пятнадцать дней рассылал пригласительные билеты, отпечатанные типографским способом. В них говорилось: «Милости просим на народное гулянье, посвященное славным работникам милиции и членам добровольных народных дружин. В чайханах вы сможете участвовать в аския — состязаниях острословов, на открытых сценах парка увидите самодеятельные спектакли, бичующие взяточничество, воровство и стяжательство. А также всевозможные игры, зрелища».