Читать «Здоровые и больные» онлайн - страница 20
Анатолий Алексин
— Казалось, что Зеленцов живет абсолютно правильно, — размышлял о причинах его заболевания Семен Павлович. — «Счастья нет, а есть покой…» Как сказал Александр Сергеевич Пушкин!
— Он сказал: «Покой и воля», — уточнил я. И подумал: «Зеленцов этой формуле не изменял, если разуметь под покоем бездеятельность, а под волей — статус холостяка».
— Когда человек не совершает того, для чего был рожден, — сказал я Липнину, — не использованные им силы ищут выхода и обрушиваются на беззащитные внутренние органы. Мы ставим диагноз: на нервной почве. Но значение имеет не только почва, а и семена, которые в нее бросили. В данном случае бросили семена противоречий… А противоречия, как утверждал крупный психолог, к здоровью не ведут.
— Ого, и вы обратились к цитатам? — Липнин захлопал.
Лечить опытного врача — все равно что вести машину, когда рядом с тобой сидит шофер первого класса: он сам знает дорогу, видит опасности на пути и хочет определять скорость.
Когда к нему вернулось сознание, Зеленцов спросил:
— Володя, я буду жить?
— Ты же не умеешь менять привычек и образа существования. Я учел это!
Первое время он часами не отпускал, цеплялся за меня. Вновь и вновь просил объяснить, почему я уверен, что он не умрет.
— Вам еще надо жениться! — сказала Маша, услышав наш разговор в перевязочной. — К тому же в ваших жилах течет моя кровь.
— Я этого не забуду, — пообещал Зеленцов.
— Так что не напрягайтесь, Виктор Валерьянович.
Я думал, что, немного оправившись, Зеленцов начнет анализировать и направлять мою врачебную деятельность. Но он каждым словом давал понять, что верит только мне и что я ни с кем не могу делить ответственность за его здоровье. Он не просто надеялся на меня — он уповал. Следил за выражением моих глаз, подмечал оттенки голоса, а результаты обследований и анализов выслушивал, цепенея, как подсудимые приговор.
Он болел по-мужски. Да еще и по-холостяцки… Особенность заключалась лишь в том, что вопросы он задавал, используя профессиональные медицинские термины. Невозможно было представить себе, что в нашей больнице он считался главным специалистом по хладнокровию.
— Как могло получиться, что мы с тобой пятнадцать лет не встречались? — вопрошал он. — Теперь я так не смогу! И если только я поднимусь на ноги, эти ноги будут тащиться к тебе ежедневно — захочешь ты того или нет.
— Пусть тащатся… Я согласен.
— Если только я вернусь домой, ты этот дом не обойдешь и не объедешь!
Произнеся слова «если только я», он всякий раз пытал меня взглядом.
— Скажи, а там, у меня внутри, ты ничего более страшного, чем язва… не обнаружил?
— Хирург должен находить то, что он ищет. Неожиданные встречи в брюшной полости ни к чему.
— Именем нашего институтского братства?
И хотя в институте мы с ним братьями не были, я ответил:
— Именем братства!
— За одно такое свидетельство надо благодарить утром и вечером.
— А ночью и днем?