Читать «Черный передел. Книга II» онлайн - страница 250

– Я все понял, босс! – Всеволод наглухо застегнулся на все пуговицы, как бы закрывая перед ним свою чуть оттаявшую душу. Полковник взглянул в лицо помощнику и поразился перемене: перед ним снова был жестокий и хладнокровный «мини-Шварценеггер», совершенно непохожий на агента-интеллектуала, каким он предстал перед Гринько этой ночью. – Ну, будь здоров, босс!..

* * *

Председателю областного совета Алексею Русичу такое не доводилось видеть даже в кошмарных лагерных снах. Едва он вышел к трибуне объявить об открытии сессии, в зале, как по сигналу, разразилась дикая какофония. Народные избранники застучали ногами, захлопали крышками, засвистели, замычали, захрюкали. Русич дал знак включить микрофон и, теряя самообладание, бросил в зал:

– Орите, орите, господа-товарищи, пока не охрипнете, я подожду! – сел, поймав одобрительный взгляд Анатолия Булатова из первого ряда. Чтобы отвлечься от этого дикого зрелища, Русич стал искать глазами Нину Александровну – эта женщина всегда действовала на него не просто успокаивающе, она гипнотизировала, навевала мечты, далекие от происходящего. Жигульская сидела в третьем или четвертом ряду, низко опустив голову, – то ли сгорала от стыда за беснующийся зал, то ли от волнения за дело, которому она поверила. И тут Русич сделал жест, который подействовал на депутатов обескураживающе: он демонстративно взял в руки газету, раскрыл ее и сделал вид, будто читает. И тотчас шум в зале пошел на убыль. Лишь в дальнем ряду продолжал надрываться один и тот же пронзительный голос.

– Русича-самозванца в отставку! Русича-самозванца – в отставку!

– Твое место на тюремных нарах! – взвизгнул кто-то.

Но уже через мгновение в зале стало тихо.

– Ну, успокоились? Или еще побрызгаете слюной, побеситесь? Жаль, ваши дети не видят этой картины. Стыдно! А еще депутаты, слуги народа! Позор!

– А ты нас не отчитывай, – снова заорал знакомый голос. – Сам-то еще вчера где был?

– Вчера? Сидел в тюрьме! – с открытым вызовом выкрикнул Русич, поняв, что именно резкой правдой и грубостью можно остановить этих людей, впавших в бешенство по чьей-то указке.

– А тому смельчаку, что кричал из дальних рядов угрозы, я хотел бы посмотреть в глаза, спросить у него, сколько заплатили за оскорбления. Ну, где ты там, горлопан, выходи! Кишка тонка!

– Пожалуйста, Алексей Борисович, – остановил Русича кто-то из президиума, – открывайте сессию!

– Открою, когда наведу порядок! – огрызнулся Алексей. – С такой, как у вас, властью, с вашим телефонным правом любой честный человек мог оказаться в тюрьме! Вот! – Он потряс над головой листком бумаги. – Это – указание бывшего первого секретаря обкома Щелочихина начальнику УВД генералу Ачкасову в августе: «Освободить правое крыло елецкой тюрьмы строгого режима от уголовных элементов! Приготовить камеры для бунтовщиков>. Можете подойти, почитать!

Зал загудел, зашевелился, затем вскипел, взорвался. Депутаты вскакивали на ноги, размахивали кулаками, выкрикивали угрозы. Русич сел на свое место, опустил руки под стол, чтобы никто не мог заметить, как они дрожали.