Читать «Нувориш» онлайн - страница 119

В общем, как сказано в писании, каждому свое. Яровой с Лутаком хлебают баланду, а он любуется цветущими яблонями на берегу Козинки.

Едва ли не полгода прошло со времени того громкого процесса: как тогда выпендривались газеты, какие только эпитеты не находили, ругая на все голоса Ярового! Но скоро все это позабылось – теперь и не вспоминают…

В конце концов, все в жизни быстротечно и преходяще…

Сушинскому на мгновение стало обидно: вот и его жизнь достигла зенита, а что видел? Больше падений, чем взлетов. Был свет в жизни – да и тем не насладился. Где оно – его солнышко, единственная любовь?

«Не раскисай, Афанасий, – приказал себе. – Ведь сегодняшний день может стать для тебя счастливым».

Афанасий Игоревич поднялся дубовой лестницей на второй этаж. Постоял на террасе, всматриваясь в луга. Именно тут принимал его Яровой, угощал марочным коньяком и шоколадным тортом. Нынче шоколадный торт Леониду Александровичу только снится. На какое-то мгновение Сушинский представил Ярового в ватнике и грубых ботинках в тюремной мастерской с молотком и зубилом в руках. А отбудет срок, возвратится – нет ни миллионов, ни киевской фешенебельной квартиры, ни дачи на Козинке. Ничего нет и надо начинать жизнь сначала. Хотя ходили по Киеву слухи: что-то у него осталось, что-то сумел сохранить. Впрочем, так и должно быть: государство тянет все с народа, так почему бы не урвать кое-что у государства?

И в самом деле – почему?

Потешив себя этой мыслью, Сушинский спустился в холл, где и должен был состояться аукцион. Сразу определил главного соперника – управляющий банком «Инковест» Рутгайзер. Не поленился, прискакал, хотя и почистила тебя фирма «Канзас» аж на восемьсот миллионов. Выходит, восемьсот миллионов для господина Рутгайзера – раз плюнуть, и сражаться за особняк он будет сегодня до последнего. И не устоять тебе, Афанасий Игоревич, перед «Инковестом».

Хотя и Рутгайзеру разбрасываться деньгами не пристало, ведь одно из условий аукциона – продажа дачи частному лицу. Не организации или какому-то обществу, а именно частнику за наличные, с оформлением усадьбы на конкретное лицо. То есть Рутгайзеру надо выложить за особняк собственные деньги, а он, как истинный коммерсант, вероятно, не привык ими разбрасываться…

Все расположились на нижней террасе. Ведущий торги поднялся на трибуну: в черном пиджаке с «бабочкой», подпирающей воротник накрахмаленной рубашки. Объявил:

– Начальная цена особняка – шесть миллионов.

Рутгайзер сразу поднял цену до десяти. Сушинский затаился. Знал: высовываться не следует, надо нанести удар из-за угла, когда для всех это будет уже полной неожиданностью.