Читать «Подвал старого дома» онлайн - страница 2

У Вадима не возникало потребности приезжать сюда. В его воспоминаниях о годах, проведенных в этом доме, царило небытие, мертвая тишина, тяжелая, как рука их бабки. Постепенно его душа и тело стряхивали с себя следы ее зловещего влияния. Скоро все это уйдет в прошлое.

Вадим заглянул на кухню. Электричество отключили три месяца назад, но от сверкающих снаружи молний здесь было светло. Все оставалось по-прежнему, и от этого ему стало страшно. Все, кроме того угла. Когда-то там стоял наготове ивовый прут. И все же Вадим нисколько не удивился бы, увидев в дверях суровое лицо бабки или услышав разносящиеся по комнатам разглагольствования больной старухи.

Вадим подошел к посудному шкафчику, висящему слева над раковиной. Вторая полка, сзади. Он достал пустую сахарницу с изображенной на крышке бабочкой, которую хотела получить Лола. Предмет не вызвал у него никаких сентиментальных чувств, он лишь ощутил приступ клаустрофобии – словно прошлое яростно обрушилось на настоящее в отчаянной попытке смести все границы и пожрать его. Он взбежал по ступеням на второй этаж.

В хозяйской спальне, которую делили его бабка и дед до тех пор, как шестнадцать лет назад умер старый Бенц, царила все та же тишина. В ногах постели валялось небрежно брошенное голубое одеяло. Под этим одеялом скончалась его бабка, одна, в зловонной луже испражнений. Одна – пока не обнаружили ее разложившийся труп. «Смерть – утешение для живых», – часто повторяла старуха с апломбом. Часы в углу остановились, и Вадим обрадовался, что не слышит их тиканья.

Миновав короткий коридор, Вадим поднялся на чердак, к тесным, душным каморкам, где когда-то ютились они с Лолой. В своей комнате он нашел те же знакомые трещины в стенах, древние, как неодобрительные складки, пересекавшие лицо бабки. Небольшой комод, покоробившееся от времени зеркало, в котором уже ничего не отражалось. Узкая кровать – когда-то ее пружины звенели так громко, что он боялся вздохнуть. Как часто скрипели они вслед за свистом ивовой розги, с помощью которой древние семейные обычаи вбивались глубоко в каждую клетку его тела.

В спальне Лолы Вадим нашел стеклянную музыкальную шкатулку с фигуркой единорога. Прихватив ее, он направился к узкой черной лестнице, которая вела в старую часть дома. Он очутился в запущенной комнате, обставленной двести лет назад, во времена его жестокого прапрадеда, о котором он столько слышал. Его предки иммигрировали сюда, спасаясь от преследований на родине. В этой части дома Вадим никогда не чувствовал себя в безопасности.

Он замер. Небо за окнами скрыли черные тучи, совершенно стемнело. Вадим дрожащей рукой полез в карман плаща за фонариком. Сахарница выскользнула у него из пальцев и ударилась о твердый, слегка наклонный деревянный пол. Вадиму не понадобился фонарь, чтобы понять – сахарница разлетелась на мелкие кусочки. Его охватил страх, древний, смертельный ужас. Но никакого карающего призрака не появилось. Он испустил вздох; нервы были на пределе.