Читать «Карач-Мурза» онлайн - страница 49

Под старинным термином «дружина» летописец тут, несомненно, подразумевает боярство и служилое дворянство. И щедрости князя Михаила Александровича, очевидно, особенно не преувеличивает, потому что дворяне и бояре охотно шли к нему на службу даже из чужих земель и горячо его поддерживали, так же как и духовенство, которое ко всему роду Тверских князей вообще относилось с исключительным благоволением.

Достаточно вспомнить, что дед Михаила Александровича, великий князь Михаил Ярославич, казненный в Орде по навету Московских князей, был возвеличен Церковью как праведник и мученик. И он сам, и жена его, княгиня Анна Дмитриевна, были причислены к лику святых. Подобная же попытка была сделана и в отношении его сына, великого князя Александра Михайловича, погибшего при таких же обстоятельствах. И если она не увенчалась успехом, то лишь потому, что Московские князья к тому времени приобрели уже решающее влияние на главу русской Церкви. Смерть самого Михаила Александровича,– в старости мирно скончавшегося у себя в Твери, – даже московскими летописями описана как образец идеальной христианской кончины, завершившей достойную и праведную жизнь. Тверские же летописцы оставили его «жития», написанные совершенно в духе жизнеописания святых.

Из всего этого ясно, что Тверской князь находил на Руси сочувствие и поддержку в верхних слоях населения, более обособленных и не столь сильно, как другие, страдающих от всяких внешних и внутренних неурядиц.

К Москве, наоборот, тянулись народные низы, ибо ее политика была для них более выгодна. Торговый и ремесленный люд находил у хозяйственных и оборотистых Московских князей широкое применение своим способностям и решительную защиту своих интересов. Крестьянство пользовалось большим спокойствием, чем в других землях. Простой народ в основном страдал тогда от двух тяжких зол: от княжеских усобиц и от татарского ига. Под водительством смелого и сильного князя он готов был подняться на татар и даже мечтал об этом. Но в повседневной жизни,– пока момент решительного выступления не созрел, – ему гораздо выгоднее было поддерживать такого князя, который умел сохранять мирные отношения с Ордой, что обеспечивало его подданным относительное спокойствие. А Тверские князья с нею как раз и не умели ладить, примеры и следствия чего все» были хорошо известны.

От внутренних княжеских раздоров народ в эту пору страдал несравненно больше, чем от татарского ига, и веет понимали, что спасение от этого величайшего зла заключается только в единодержавии или, по крайней мере, в значительном усилении какого-либо одного князя. И в поисках такого князя народ единодушно обращал свои взоры в сторону Москвы, а уж никак не Твери, где усобицы не прекращались!