Читать «Товарищи по оружию» онлайн - страница 218

– Такой большой – и уже рука затекла, – сказала Люба. – А хотите посмотреть, каким вы были?

– Хочу, – сказал Артемьев.

Люба подвела его к этажерке. Па нижней полке лежали книги, на средней стояла пишущая машинка, а на верхней – две фотография; на одной был снят только что выпущенный из училища и отчаянно заретушированный Климович с двумя квадратами на петлицах, вторая была знакомая – школьный двор и на нем шеренга выстроившихся но росту семиклассников: крайним слева стоял Климович, а вторым справа, после Синцова, – Артемьев, в футболке и с одной зашпиленной внизу штаниной, для шику, чтобы все знали, что у него велосипед.

– Да, вот видите, какими мы были… – Артемьев в раздумье подержал в руках фотографию, поставил ее на место, взял лежавшую на столе фуражку, посмотрел на часы и, слегка прищелкнув каблуками, сказал, что им с Ялтуховским пора.

– Жаль. – Ничего не добавив, Люба протянула им обоим руку и вышла вслед за ними за порог.

Когда Артемьев через двадцать шагов обернулся, она еще стояла в дверях и Майя, сидя на ее плече, махала им вслед.

– Посчастливилось Климовичу, – обернулся Ялтуховский и тоже помахал рукой. – Заодно и красивая и симпатичная.

– А что, не бывает? – спросил Артемьев.

Но Ялтуховский вместо ответа только мрачно вздохнул.

Артемьев вспомнил об этом разговоре на следующий день, когда их самолеты, снижаясь, проходили над знакомыми местами: вот дорога с цепочкой телеграфных столбов, по которой он ехал в первый день, и развилка, где он ждал саперов. А вот и знакомое плоскогорье Баин-Цагана и промелькнувшая под крылом пойма Халхин-Гола с центральной переправой и мелкими кустиками возле нее, где он лежал, когда его ранили.

Сколько всего было за эти месяцы! И как ему не хватало сознания, что где-то далеко есть тот единственный человек, которого он напрасно думал найти в Наде, – человек, которому пусть не сейчас, пусть не скоро, но он все это расскажет от начала до конца: от первой дымящейся воронки за переправой до неприбранного ничейного поля и японцев, идущих с белыми флагами. И этот человек, слушая его рассказ, ужаснется, что он мог погибнуть, и обрадуется, что он выжил, – сильней, чем сам он ужасался и радовался, когда все происходило на самом деле.

«Везет же людям!» Артемьев с завистью вспомнил о Климовиче и Любе и о жившей в их доме атмосфере нешумного, уверенного в себе счастья, уверенного не только в себе, но и в том, что так и должно быть у людей.

На ровном травянистом поле, куда сели самолеты, стояли с одной стороны наш санитарный автобус и «эмочка», с другой – пятнистый, закамуфлированный японский «форд» с белим флагом на радиаторе.

– Вот и прибыли. Пятнадцать пятьдесят по читинскому времени, шестнадцать пятьдесят по токийскому, – сказал летчик. – По условию японцы должны сесть через десять минут.

Прилетевшие с Артемьевым врач, фельдшеры и санитары сразу же принялись выгружать носилки с пленными из огромных крыльев бомбардировщиков, а сам Артемьев пошел навстречу вылезавшему из «эмочки» танкисту.