Читать «Горький привкус победы» онлайн - страница 5

Судьба смилостивилась над сержантом, он после второго тяжкого удара кованым ботинком, угодившим в висок, из пылающего ада реальности мягко переместился в прохладное недвижное забытье.

Очнулся на госпитальной койке спустя трое суток. Шесть месяцев мыкался по больницам и санаториям. Получил инвалидность. И очень долго, почти десять лет, не мог вспомнить ни голосов преступников, ни произносимых ими слов…

…Вызвав лифт, Александр Борисович, как обычно, проверил, есть ли почта. Делал он это по-детски: привставал на цыпочки и заглядывал в прорезь ящика одним глазом, второй прищурив, отчего физиономия его становилась смешной и шкодной. Сам себя Турецкий, конечно, видеть со стороны не мог, однако поступал так, лишь когда в подъезде никого не было. Даже кошек. Он и их стеснялся.

В темноте ящика белела корреспонденция. Чертыхнувшись, мастер следственного дела достал из кармана связку ключей. А увидев девственно чистый запечатанный конверт из плотного картона, выругался солонее и крепче. Анонимные послания в последнее время стали его раздражать. Аккуратно взяв письмо за самый уголок, Турецкий спрятал его в сумочку, в этакий мужской ридикюль, в котором обычно носил с собой документы на машину. Тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти из нее озабоченность, напялил на лицо беззаботную улыбку и поднялся в квартиру.

Предосторожность с улыбкой оказалась излишней: ни жены, ни дочери дома пока не было. Александр Борисович провел ладонью по лбу, будто маску снял, и стал самим собой — немного усталым крепким мужчиной с ироничным выражением лица.

— Ну давай, Шурик, поглядим, — обратился он сам к себе и прошел на кухню.

На столике у раковины всегда лежали тонкие резиновые перчатки, а в стаканчике у мойки стояли ножницы, которыми Ирина вскрывала пакеты с молоком для утреннего кофе.

Натягивая резину на руки, Турецкий, ухмыляясь, бормотал: «Скальпель, пинцет, спирт…»

Вооружившись ножницами, он аккуратно — по самому краю — надрезал конверт и вынул его содержимое. Им оказался патрон к пистолету ТТ, некогда весьма популярному в криминальных разборках, и сложенный вдвое клочок бумаги с корявыми печатными буквами:

«Туретский, брасай это дело. Падумай о душе. Кладбище тибя ждет».

Следователь «падумал» о душе, скомкал анонимку вместе с конвертом и бросил в мусорное ведро. Патрон машинально сунул в карман.

Он, разумеется, прекрасно знал, как должно поступать при получении анонимного материала, содержащего угрозы. Даже сам некогда принимал участие в разработке памятки для жителей столицы, которую затем распространяло УВД. Но «отправлять в правоохранительные органы полученные материалы с сопроводительным письмом» намерен не был.

Если бы с каждой анонимкой он поступал по инструкции, в правоохранительных органах скопилось бы материала на крупное уголовное дело. Еще ему бы самолично и поручили разобраться с угрозами, поступившими в адрес первого помощника генпрокурора. Нет уж, спасибо, увольте!