Читать «Брачный контракт с мадонной» онлайн - страница 145

Раз десять гости кричали «Горько!» и каждый раз, не найдя Галки, Виталя припадал к этой жёсткой, пахучей щеке.

А потом были разудалые песни, их подхватывал свежий ветер и уносил далеко, туда, где виднелись холмы и лес. И пляски были вприсядку, да под гармошку, и прыжки через свирепый костёр, одним словом, это была настоящая свадьба, а не церемония. Только Галки нигде не было видно в её светлом праздничном платье с рукавами-фонариками.

— Слушай, батя, а где твоя дочь? — спросил Виталя у тестя, когда совсем стемнело, и часть гостей переселилась догуливать в дом. Самогонки они выпили много, но пьяным Виталя себя не чувствовал.

— Которая? — промычал пьяный в стельку мужик.

— На которой я сегодня женюсь!

— И на кой ты женишься? — возмутился мужик. — Все бабы — дуры!

— Моя не дура!

— Дура! Они до свадьбы это умеют скрывать! А как женишься — всё, хомут на шею и прощай свобода желаний. Знаешь, сколько раз я мог бы жениться?

— Сколько?

— Ни разу! Потому что девственность души своей берегу. Она, душа, у меня одна, и чужих женских рук не терпит!

— И у меня одна, и у меня не терпит, — пробормотал Гранкин и ещё сильнее расслабил цветастый галстук, словно пытаясь сорвать хомут, который накинула не него эта весёлая свадьба. Разговор показался ему мужским, откровенным и судьбоносным. Никто раньше с ним так не говорил, — про душу, про свадьбу, про женщин и про хомут.

— Что ж я наделал-то? — спросил у себя Виталя. — Что ж делать-то теперь, а?!

— Все бабы сволочи, — бубнил тесть, пытаясь из пустой бутыли вытрясти самогон.

— Все? — уточнил Гранкин.

— Все.

— Пойду, повешусь, — Гранкин повернулся и размашисто зашагал в сарай, в котором плотными рядами стояли поленницы дров, и высилась чёрная гора угля.

— И я с тобой! — побежал за ним тесть.

По дороге, они всем повстречавшимся гостям сообщали, что все бабы дуры, и от этого прискорбного факта нужно непременно повеситься. Они перерыли весь сарай, но верёвки нигде не нашли. Зато за рухнувшей поленницей дров обнаружили абсолютно полную бутыль самогона.

— Слышь, — сказал «батя», — я пока погожу вешаться.

— И я, — Виталя зубами выдрал из горла бутыли бумажную пробку.

— Жизнь — распрекрасная штука, — сказал кто-то из них, но кто — Виталя не понял.

Очнулся он от каких-то криков.

— Живой?! — кричала баба, сильно смахивающая на Галку, в светлом платье с рукавами-фонариками. — Живой!!! — Она хлестала его по щекам и волокла куда-то за ноги. — Мамаша, не удавился он, а просто напился!

Потом был сладкий дурманящий сон и пробуждение под звонкие петушиные крики. Виталя обнаружил себя на мягкой перине, на белоснежных простынях, абсолютно голым и почему-то счастливым. Галка сидела рядом с ним на самом краю кровати, что-то шила, и, время от времени косясь на него, с остервенением откусывала нитку.

— Гал, — дрожащим голосом начал Виталя, — это я с радости, Гал…

— Ирод, алкаш, шизофреник, скотина, козёл, — на одной ноте, без выражения сказала Галка, продолжая шить.