Читать «Беда по вызову» онлайн - страница 63

— Да, а кто? Ты не сказал.

— А ты не спросила. Что за манера называть всех как заблагорассудится?

— Обычно я всегда попадаю в точку. Так как?

— Гл… Б… Зови Петя.

— Петя? Петров?

— Дроздов.

— Никакой индивидуальности.

— Зато у тебя хоть отбавляй.

— Да, меня не перепутаешь. Это рюмки? — Она показала на два граненых стакана.

— Не тарелки.

— У тебя есть зеленка?

— Ее разве пьют?

— Хочешь — пей, а я рану на подбородке прижгу.

Я представил Беду с зеленым подбородком и поморщился.

— Прижигай своей водкой.

— Это абсент. Им прижигают душу, а не тело.

— Разве он не запрещен?

— Запрещен. В Европе.

Я повертел в руках бутылку с надписью «King of Spirit». На дне болтался какой-то осадок.

— Значит, мы пьянствуем?

— Я — дегустирую.

Еще одна дегустаторша нашлась. Я отвинтил крышечку, плеснул примерно половину стакана светло-зеленой жидкости и одним глотком выпил.

— Стой! — заорала Беда. Но было поздно. Я стоял посреди своей каморки, парализованный дикой горечью. Горечь — было единственное, что осталось в этом мире. Глаза полезли на лоб, а желудок подтянулся к горлу. Несколько долгих мгновений я старался не выплеснуть абсент ей в лицо прямо из желудка. Сазон называл это действие «опорожниться верхним концом». Победила воля. Я мысленно записал очко в пользу Беды, и она опять оказалась в плюсе.

— Кретин. Ты, что, никогда не пил абсент?

— Пил. Ты же видела. — Мне стало легче и веселее.

— У тебя сахар есть? — она закурила Житан. Я стрельнул у нее сигарету и затянулся крепким, вкусным дымом.

— А на фига нам сахар?

— Дырявой ложки у тебя, конечно, тоже нет.

— Да все у меня есть.

Я положил на стол почти целую пачку рафинада и алюминиевую ложку, с двумя дырками посередине, которую соорудил, чтобы вытаскивать из кастрюли свои холостяцкие пельмени.

— Какое богатство! — удивилась она, плеснула на дно стакана абсент, положила сверху дырявую ложку, в нее сахар, и через сахар начала лить обычную воду, которая стояла на столе в пластиковой бутылке. Сахар постепенно растворился, а пойло в стакане замутилось и стало выглядеть, как обычный самогон. Я рискнул проделать те же действия. Прошло помягче.

— Не кури! — сказала Беда, когда я взял сигарету.

— Почему?

— А… кури, — махнула она худой рукой, — Потом увидишь.

Я затянулся. Жизнь — не самая плохая штука.

— Каждый раз, когда я тебя вижу, ран на тебе все прибавляется, — намекнула она на разбитую губу.

— На тебе тоже, — намекнул я на разбитый подбородок. — А где твоя машина?

— Там что-то прокручивается, не схватывается, в общем, не заводится.

— Бендикс хреначит, — поставил я диагноз. Она внимательно посмотрела на меня и налила себе вторую порцию. Я тоже.

Каморка раздвинула тесные стены и яркие лучи солнца в девять вечера залили мое скромное жилище. По-моему, запел соловей.

— Тебе заплатили за книгу?

— Книгу зарубили, — она вдруг зарыдала. Рыдала она без единой слезинки и с каменным лицом, но я все равно все понял, увидел и почувствовал, как она подвывает и подскуливает там, у себя внутри. Я не стал спрашивать, кто зарубил и почему.

Меня вдруг стало двое. Один правый, другой левый. Правый я был добр и благодушен. Ему стало жаль Беду и захотелось помочь. Левый оказался желчен и скептичен, но тоже отнесся к ней почти с сочувствием.