Читать «Своя Беда не тянет» онлайн - страница 52

Я прислонился лбом к холодному стеклу. Не прошло и месяца после той заварушки, а я уже влип в новую историю. Как могло так случиться, что я не избавился от оружия, а как последний пацан, еще не словивший свою долю адреналина, припрятал «Макаров» в своем жилище? Бездарно припрятал, тупо, глупо, с отвратительной, ни на чем не основанной уверенностью, что никто и никогда не сунется в мой холодный, нищий сарай и уж тем более не будет что-то искать под некрашеными, старыми досками пола. Ведь чтобы там что-то искать, нужно знать. А знали только я и Элка. Только Элка и я.

— Ну и что дает глубокий анализ произошедшего? — в проеме балконной двери стояла Беда и шрапнелью вопросов расстреливала меня в маленьком, узком, холодном пространстве. — Каемся в собственной глупости, слабости, тупости? Думаем — дальше что? Прятаться? Бегать? Сдаваться?

— Мы обкурились, угнали машину, и помогли сбежать опасному преступнику, — напомнил я ей.

— Он не опасный. Он добрый, — засмеялась Беда.

— Хлебом тебя не корми, дай выставить меня идиотом.

— Хлебом меня не корми, дай докопаться до истины. Это ты — любитель ретироваться через балкон. Что сделано, то сделано. Может быть, ты скажешь потом спасибо, что все так произошло.

— Спасибо, — сказал я заранее, и зачем-то раскланялся.

— Смейся, паяц! И что ты думаешь дальше делать?

— Прийти к ребятам из уголовки. Рассказать как все было. Дадут условно.

— Кретин. Слабак. Учитель. Ты даже не смог напугать девочку.

— Девочка сама кого хочешь напугает, а потом накормит. А что предлагаешь ты?

Она сняла очки. Говорят, когда очкарики снимают очки, их взгляд становится беспомощным и беззащитным. Может, у других очкариков он таким и становится, но только не у Беды. Она уверенно уставилась на меня взглядом вздорной бабы, которая сделает все по-своему, даже если мир перевернется.

— Я предлагаю не прятаться, не паниковать, и уж тем более не бежать сдаваться. Вести себя так, будто ничего не произошло. Ходить на работу, жить так, как мы жили, — она усмехнулась, — и там, где мы жили. Есть большая вероятность того, что никто не видел, как мы угнали машину, как ты тащил Возлюбленного по черной лестнице вниз, и уж тем более никто не знает, что перед этим мы опробовали в действии «ракету». Все может пройти без последствий, и тогда у нас будут развязаны руки, чтобы попытаться выяснить, что произошло на самом деле. Нужно понять, кто и зачем хочет упрятать тебя за решетку.

Она развернулась и пошла в коридор. Она все решила. Постановила. Утвердила. И никакое другое мнение ее не интересовало.

— Эй! А как же Женька? — я поплелся за ней. В коридоре она натянула дубленочку.

— Пусть живет здесь, не высовывается, пельменей ему на неделю хватит. Крыша и харч — все как он мечтал. Ильич перекантуется у Нэльки, ее достали его трехразовые набеги, она мне жаловалась. Она хочет семью, уют, детей и борщи в воскресенье.

— Стой! Ты куда? — заорал я, глядя, как она сражается с замком входной двери.