Читать «Байки русского сыска» онлайн - страница 14

Вечером того же дня он выслушал доклад Маленького Лекока. Толстищев рассказал, что прямо из своей «штаб-квартиры» в трактире отправился в Чернышевский переулок, где располагалась справочная контора госпожи Гаврилиной. Припугнув хозяйку тем, что может привлечь её «как потатчицу вору», он получил от неё адрес, который оставил «Добровольский», встав на учёт в конторе Гаврилиной. Прежняя квартира его оказалась в доме Корчагина, в Успенском переулке. Поспешивший туда Толстищев, конечно же, не нашёл там преступника, но зато опросил всех его соседей, дворника, управляющего, извозчиков — словом, всех тех людей, которые много лет живут на одном месте и всех новеньких примечают. К вечеру сыщики уже знали, что «Добровольский» в столице появился в январе, жил тихо, навещал его только какой-то еврей. Несколько раз он приходил к «Добровольскому», а однажды они вдвоём вышли и, взяв извозчика у ворот дома, куда-то поехали. Дворник, рассказавший Толстищеву об этом, показал ему и извозчика с ближайшей к дому биржи. Тот припомнил, что возил он этих седоков «кажись к дому Дворецкого, в Мещанской части». Имея описание гостя «Добровольского», Толстищев отправился в дом Дворецкого и снова стал расспрашивать местных сторожей, швейцаров и дворников о жившем в этом доме человеке с соответствующими приметами. Таковой обнаружился очень скоро, и убеждённость Толстищева, что след этот «горячий», ещё более укрепилась. Человек, навещавший «Добровольского» в Успенском переулке, оказался Хукой Гольдштейном, личностью, пользовавшейся самой дурной репутацией: он только недавно освободился из арестантского отделения московского тюремного замка, в котором содержался по решению суда за различные преступления. От дворника дома Дворецкого Толстищев узнал, что накануне кражи в квартире Неронова, 19 января, у Гольд-штейна собралась большая компания, пропьянствовавшая всю ночь, и среди гостей Хуки был человек, очень похожий по описанию на «Добровольского».

* * *

Вооружённый такими сведениями, Замайский с утра пораньше явился на квартиру к Гольдштейну и самым строгим образом стал спрашивать его о гостях, бывших у него девятнадцатого. Гольдштейн сказал, что народу у него в тот вечер собралось много, более десяти человек, сам он напился и толком не помнил, кто пришёл раньше, кто позже, кто каких своих знакомых приводил.