Читать «Мое дело» онлайн - страница 169
Михаил Веллер
Я не ощущал любви окружающего пространства ко мне.
7.
— Вы там хорошо сидите? — спросил Айн по телефону.
Я сел.
— Госкомиздат прислал рецензию на вашу книгу, — ровно сказал Айн. — Ну, что я вам могу сказать…
У меня остановилось сердце. С этим остановившимся сердцем я просипел:
— Ну уж скажите…
Ничего. Я уже знаю, как все организовать в следующий раз. С кем заранее наладить отношения. И на какую тему срочно отшлепать несколько ударных эстонско-тематических рассказов.
— В общем ничего плохого. Как мы и ожидали.
— Что значит ничего плохого?
— Рецензия скорее положительная.
— Что значит «скорее»? — слетев с резьбы, раздраженно завопил я. — А медленнее?!
— Ну, я же спросил, хорошо ли вы сидите, — мягко сказал Айн. — Книга рекомендуется к изданию.
— Так, — тупо сказал я. — Понятно.
— Вы рады? — ревниво поинтересовался Айн.
— Пока да, — осторожно ответил я, внутренне страхуясь от любых подвохов.
— Может быть, вам интересно ознакомиться с рецензией?
Проклятый эстонский самурай с его садистской выдержкой! Да, вам может показаться странным, но мне интересно!
— Тогда вы можете приехать в издательство. Вы сейчас не заняты?
Ну не сука ли? Да — именно сейчас я занят, некогда мне читать всякие рецензии из Госкомиздатов!..
Боже мой. Это была лучшая рецензия в моей жизни. Разумная, добрая, внятная, честная. Я перечитал дважды, растягивая в невыразимом счастье.
— А кто такая Екатерина Старикова? — показал я на подпись.
— Понятия не имею, — легко пожал плечами мой Айн Тоотс.
Я боялся насторожить удачу замечанием типа «Не ожидал», или «Это даже странно», или «Я уже был готов к худшему». Но вообще я охренел в хорошем смысле слова. Не все даже положительные эмоции могут адекватно выразиться литературной лексикой.
Через несколько лет, в Москве, я нашел адрес Екатерины Стариковой в справочнике СП. Я вошел в писательский дом у «Аэропорта», как коммунист Василов в заводские ворота (месс-менд!): просунув вперед руки с букетом, конфетом и прочим.
Открыла рослая красотка на грани возраста с домашним выражением лица. Есть женщины, у которых со вкусом прожитые годы ложатся на лицо печатью дружелюбного обаяния.
— Никогда в жизни мне из Госкомиздата не звонили, — вспоминала она за чашкой чая. — Единственный раз — с вашей книгой. Что там у них случилось? Под рукой никого не было?
Я рассыпался, изливался и признавался…
— Помню, что мне действительно очень понравились рассказы, и я честно написала свое мнение.
Мнение. Честно. Милые мои. Не было таких мнений в те времена на тех дорожках! Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей. Бриллиант мне выпал в прореху Богова кармана. В бандитском казино произошел сбой, и против вероятности шарик влетел в мой номер.
Ее муж заваривал чай и тихо улыбался. Маленький, лысенький, глазки умненькие, на лбу шишечка. Это оказался знаменитый Соломон Апт. Это он перевел на русский Томаса Манна.
8.
— Когда же можно рассчитывать? — спросил я, как трепетный жених.
Через два года.
Что ж. «Жюль Верн» Брандиса выходил семь лет. В России два года от приема книги до выхода были прекрасным сроком. Планы верстались на пятилетку, а книга маститого задвигала всю очередь.
