Читать «Зараженное семейство» онлайн - страница 45
Лев Николаевич Толстой
Любочка. Вы все только себя хвалите…
Венеровский. Я хвалю то, что заслуживает похвалы, порицаю то, что заслуживает порицания, а во мне или в вас хорошее или дурное, это мне все равно. Так называемая скромность есть одно из тех суеверий, которые держатся невежеством и глупостью; вот ваша родительница говорит про себя: я глупа. Ну, ей это хорошо, хе, хе!
Любочка. Оставьте меня, мне скучно.
Венеровский. Ну, я помолчу, почитаю. У вас пройдет. Может быть, это желчный пузырек не выпустил свою жидкость. Это пройдет, на это есть физические средства. Вот я никогда не буду сердиться на вас. Что бы вы ни совершили, я только буду искать, – найду причину и постараюсь устранить ее. Я помолчу, а вы выпейте водицы.
Любочка
Голос из-за двери: «Милости просим». Любочка уходит. Слышен колокольчик, голоса.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Венеровский, Катерина Матвеевна, Твердынский, Петруша, потом смотритель, староста.
Голос старосты (за сценой): «Нету лошадей, сказывают».
Катерина Матвеевна за сценой: «Позвольте, позвольте, вы говорите, что нет лошадей. Так почему же это называется: почтовая станция? Ведь станция для лошадей, так или нет?»
Все входят, Петруша икает.
Староста. Сказывают, все в разгоне, вот уж сидят двое, дожидаются.
Венеровский, заметив пришедших, уходит незамеченный.
Катерина Матвеевна. Позвольте, вы не отвечаете на мой вопрос? В силу чего вы отказываете людям, которые имеют одинаковые права с каждым генералом?
Петруша. Иг!.. Поймите… иг!.. что мы в Петербург едем… иг!.. Ведь мы не дальние… иг!.. Прибышевка наша… иг!.. Вы дайте лошадей, а то… иг!.. очень скверно с вашей стороны… иг!..
Староста. Вот я смотрителя пошлю.
Твердынский
Староста. Будет баловаться-то, барин, ну вас к богу…
Входит смотритель.
Катерина Матвеевна. Позвольте попросить лошадей для нас. Мы имеем полное право и одинаковое с каждой чиновной особой. Вот мой вид, – как это называется… Уж нынче прошло то время, когда уважаем только генералов, а презираем ученое сословие, студентов.
Смотритель. Третий час, нет ни одной лошади, – извольте книгу посмотреть, а для нас все равны. И я нынешний век так же понимаю, как и всякий.
Петруша
Твердынский