Читать «Изобретение любви» онлайн - страница 24

Кейт. Мама умерла бы, если б услышала тебя.

Хаусмен. Я не буду упоминать это в семейных молитвах.

Кейт. В Оксфорде ты поумнел. Ты хоть помнишь, какой была наша мама?

Хаусмен. Да, когда она болела, я все время сидел рядом с ней. Мы вместе молились, чтобы она поправилась, и она говорила со мной так, будто я совсем взрослый.

Кейт. Она ведь тебя слышит.

Хаусмен. В это я перестал верить, когда мне было тринадцать.

Кейт. Тогда ты просто наказывал Бога за то, что она умерла.

Хаусмен. И клянусь Богом, Ему еще нести наказание.

Темнота.

Свет на поющего Банторна из «Пэйшенс» Гилберта и Салливана .

Банторн (поет).

Чернь кишит толпою серой,Ты ж, апостол новой веры,Стань эстет, средь лучших – свой,Вознося над ПикадиллиПламя маков, снежность лилийРенессансною рукой…

Банторн уходит.

Ночная вокзальная платформа, ветка подземно-наземной железной дороги.

Двадцатитрехлетний Хаусмен и двадцатичетырехлетний Джексон в служебных костюмах ожидают поезда. У Хаусмена в руках «Филологический журнал», у Джексона – вечерняя газета.

Джексон. Это было величественно, не так ли? Настоящая веха, Хаус!

Хаусмен. Мне кажется, это было… довольно мило…

Джексон. Довольно мило? Это же перелом! Д'Ойли Карт сделал театр современным.

Хаусмен (удивленно). Ты имеешь в виду, Гилберт и Салливан?

Джексон. Что? Нет. Нет, театр.

Хаусмен. А, понимаю.

Джексон. Первый театр, полностью освещенный электричеством!

Хаусмен. Милый старина Мо…

Джексон. Новый «Савой» Д'Ойли Карта – это триумф.

Хаусмен. Ты – единственный лондонский театральный критик, достойный своего имени. «Новый, электрифицированный „Савой" – это триумф. Презренный, освещенный мерцающим газом Сент-Джеймс…»

Джексон (одновременно). А, я знаю, ты просто дразнишь меня…

Хаусмен. «…сумеречный зловонный Хей-маркет… ненаучный Адельфи…»

Джексон. Но ведь это было восхитительно, правда, Хаус? Всякий век думает, что он модерный, а на самом деле – только наш. Электричество изменит все. Все! Нам сегодня прислали электрический корсет.

Хаусмен. Он что, лампочками загорается?

Джексон. Я никогда так раньше не думал, но в каком-то смысле Бюро патентов стоит у самых врат нового века.

Хаусмен. Эксперты по электрическим спецификациям, может быть, и стоят, но у нас в Торговых марках все иначе. Ко мне сегодня пришли леденцы от кашля, запрос на регистрацию торговой марки в виде изысканно скорбного жирафа. Это задело весьма тонкие материи в регистрационном уставе. Выяснилось, что, вообще говоря, у нас уже учтен жираф с двенадцатью целлюлоидными воротничками разных стилей на шее, но – в этом весь фокус – мы регистрировали счастливого жирафа, по сути самодовольно ликующего жирафа. Возникает вопрос: является ли наш жираф платоническим? должны ли все богоданные жирафы in esse et inposse быть отнесены к компании «Новые воротнички Хаундстича»?

Джексон. Значит, это правда – классическое образование везде выручит.

Хаусмен. Я посоветовался с коллегой Чемберленом – он составляет новый указатель, – мне кажется, он слегка не в себе, этот Чемберлен, он поместил Иоанна Крестителя в «Мифологические персонажи»…