Читать «Моя шоколадная беби» онлайн - страница 8

Определенного плана действий у Сытова не было. Он полагался на свою безошибочную реакцию в конкретных обстоятельствах. Чем малодоступнее была цель, тем больше разжигала она его энергию. Острые ощущения он любил, и, если их почему-то не было, сам таких искал.

У Кэт слипались глаза. Но заснуть она не могла себе позволить. С тех пор как Сытов посадил ее в машину, она познала наркотик быстрой езды. Всем своим страстным существом она принимала участие в этом действе: садилась только на переднее сиденье, и ни одна мышца ее тела никогда не расслаблялась. Она летела вперед вместе с машиной, принимая в этом почти физическое участие.

В Кускове они произвели впечатление приземлившегося НЛО. Сытов долго мотался по грязной жиже улиц, пугая местных жителей серебристым «Мерседесом» и темнокожей беби. Мужики и бабы тупо мотали головами, уставившись на Кэт, похоже, не воспринимая смысл сытовских вопросов.

Тогда он запер Кэт в машине и пошел один. Ему повезло неожиданно и сразу. Толстая продавщица в магазине, где продавалось все – от трусов до соли, – уверенно закивала головой:

– Три дня назад приходил мужик, ага. Первый раз его видела. Ага, лет тридцать пять, невзрачный, в куртке, в шапке. Купил вина бутылку, чай. Я почему запомнила: ну, не местный, во-первых, а когда расплачивался – смотрю, татуировка у него на пальце, – она захихикала, – распятие вроде... Иди к Торгашихе, он с ее мужиком разговаривал, может, они че знают.

Наконец-то Сытов взял след. Он подошел к машине радостный, крикнул:

– Я фартовый, беби!

Кэт опять ничего не поняла, но заулыбалась, потому что улыбался Сытов.

Торгашиху они прождали до вечера.

В четыре года Никите подарили пупса. До этого всегда дарили заводные машины и пистолеты, а тут вдруг – пупса. Правда, пупс был непростой. Он был темный, как шоколадка, с веселыми глазами, очень кудрявый и почти голый – в одной только набедренной повязке. Никита любил пупса втайне, потому что мальчишкам в куклы играть стыдно. Он его использовал только в качестве пассажира заводных машин. Но однажды на его машину наехал автомобильчик его друга по имени Март, и пупс свалился на ковер.

– Все, – сказал Март, – автомобильная катастло-фа. Он лазбился.

Пришлось пупса похоронить. Они закопали его в землю во дворе и поставили крестик из прутьев. Когда Март ушел, Сытов поплакал маленько над могилкой.

Торгашиха оказалась таким же местным информбюро, как и Попелыха, но с политическим уклоном. В Сытове она сразу же признала «того самого», из телевизора.

– Что творится! – запричитала она. – Что творится! В стране бардак! Как мы раньше жили! Как жили! А этот твой – шабашник он, их тут человек пять понаехало, свинарник строят. Ты посмотри, раньше порядок какой был, при Брежневе! Все работали, не ленились. А сейчас языком – ля-ля-ля! Митинги, митинги... в жопу такое правительство, в жопу! Ельцин страну распустил... так и передай!

– Я передам, – пообещал Сытов.