Читать «Мы еще встретимся, полковник Кребс!» онлайн - страница 12

Она услышала долгий гудок паровоза. Мелькнули затянутые морозным туманом огни, поезд подошел к станции. Одноэтажное деревянное здание вокзала, платформа и старинный фонарь, горевший унылым желтым светом, были засыпаны снегом. Люди с узлами и баулами бежали вдоль состава, разыскивая, должно быть, свои вагоны. Огни, суета на платформе – все это мешало думать, и Елена Николаевна с досадой ждала, когда тронется поезд.

Но вот послышались дребезжащие удары станционного колокола, им ответил далекий протяжный гудок паровоза. Вагон дернулся, звон буферов прошел по составу, станция поплыла мимо и стала медленно уходить в темноту. В коридоре хлопнула дверь, прошел проводник, неся с собой холод зимней морозной ночи.

– Крепчает, градусов пятнадцать, наверно. А Вы чего не спите? – спросил он, проходя мимо. Елена не знала, что ответить, и промолчала, ожидая, когда он уйдет, и она останется одна со своими невеселыми мыслями.

И опять потекли воспоминания, торопясь и обгоняя друг друга. Она представила себе восьмиметровую комнатку без удобств, которую они согревали электрической плиткой, в одноэтажном деревянном бараке, называемом ими коттеджем. Как все было давно и как замечательна была и эта комната и ворчливая тетя Маша за тонкой фанерной стенкой, и люди, которые их окружали. И самый замечательный из них – Федор, ее Федька. Они оба работали – он помощником оперуполномоченного ОГПУ, она в студии техфильмов.

Как много было хорошего в их задорной молодости, комсомольской юности. Все принадлежало им, все было впереди. Все доставляло радость. И купленная новая книга Павленко. Как она называлась? Ах, да, «Азиатские рассказы». «Вот здорово, верно, Аленушка? – говорил Фефор. – Знаешь, будем собирать библиотеку». – И она соглашалась с ним… И надежды на получение комнаты. И купленная рамка для картины (ее купила она). В трамвае рамку чуть не поломали, хотя она держала ее над головой. А сколько было волнений и веселой суматохи, когда они ходили в театр.

А потом горе, так неожиданно свалившееся на них, когда ребенок, их первый ребенок, родился мертвым. Какое это горе и как внимательны были они друг к другу. А сейчас он, быть может, умирает один, далеко от нее.

Что она делала в тот день, когда его ранили? Она перебирала в памяти последнюю неделю и вспомнила этот день, пустой и бессодержательный, как все другие за последние два года, – портнихи, телефонные звонки назойливых приятельниц. Нет, нет, она хотела скорей вернуться хотя бы памятью к прошлому, такому милому и родному. Но мысли теперь почему-то возвращались уже не к Федору, а к тому, другому. И опять в такт вздрагивающим колесам текли воспоминания, обрывки впечатлений, какие-то слова, лица. Постепенно откуда-то из глубины, обрастая мельчайшими деталями и ширясь, как скатывающийся с горы снежный ком, выплывало все, связанное с ее вчерашней жизнью. Как же случился разрыв? И что дал ей этот новый для нее мир, в который она вошла?