Читать «Коровка, коровка, дай молочка» онлайн - страница 46

— Ну, вот что, — сказал Дементьев, кладя бумаги на стол, — ты пиши заявление, а мы подготовим без тебя всякие справки, сочиним ходатайство куда следует. Ходатайство подпишут директор, секретарь парторганизации и я. Это дело будет вернее, чем сидеть тут фокусничать.

По дороге домой Галина Максимовна вспомнила свою поездку в районный центр насчёт пенсии, и эти впечатляющие воспоминания отвлекли от мысли, что на неё теперь смотрят и долго ещё будут смотреть из всех окон как на диковинку.

С пенсионными хлопотами действительно вышла целая история. Однажды Галина Максимовна собрала все свои документы, метрики дочерей и поехала в райсобес. Мужчина пожилых лет со следами ранений на лице и орденскими колодками, нашитыми в несколько рядов на пиджаке, долго изучал документы, все выспрашивал что да как и под конец, вздохнувши, стал говорить монотонным тихим голосом, обстоятельно объяснять, перечислять причины, по которым быстро решить её дело довольно трудно и под силу разве что исполкому. Галина Максимовна пошла в исполком.

Председателя на месте не было, и она попросилась на приём к заместителю, которым оказалась женщина. Поначалу Галину Максимовну это вдохновило. Она спросила у секретарши, как зовут зампреда. Оказалось, что зовут её Елена Ивановна. Красивое русское имя теплом отозвалось в сердце, и Галина Максимовна думала, что эта Елена Ивановна скорее поймёт, откликнется, но сухопарая женщина с завитыми в крупные локоны пепельно-серыми волосами, подперев кулаком тонкое интеллигентное лицо, которое удачно гармонировало с волосами, равнодушно взирала на просительницу, пока та медленно шла по кабинету, опираясь на костыль. Галина Максимовна, сев в кресло, ещё не успела начать, зампред уже поняла, с какой целью пришли, и выслушивала неохотно, морщилась, брезгливо кривила губы, и когда была изложена суть дела, высказала своё мнение без обиняков: «Государство не обязано всех обеспечивать. Если у вас такое отчаянное положение, отдайте детей в детдом». В этот момент в кабинет вошёл молодой мужчина, и они занялись текущими делами. Галина Максимовна, поняв, что вопрос исчерпан, не сразу поднялась со стула, ещё сидела минуты две, зачем-то кивнула головой, будто была согласна, поднялась и вышла из кабинета, стараясь как можно тише стучать костылём о пол. Стыд и негодование охватили её некоторое время спустя, когда она была уже на улице. «Ничего себе, слуга народа, — возмущалась Галина Максимовна. — Детей в детдом. Ах, стерва!» Она каждый день вспоминала эту женщину, чудилась она ей и во сне, и наяву, и ежедневные раздумья о человеке, находящемся на ответственном посту, безупречном казалось бы на первый взгляд и чёрством душой, порождали нехорошие мысли в целом о районном руководстве, о безысходности её положения, и она ничего больше не предпринимала. И вот сейчас Иван Васильевич снова напомнил ей о пенсии и об этой женщине. Возвращаясь из конторы домой, Галина Максимовна негодовала, заведомо предполагая, что эта «кривляка», эта махровая бюрократка может оказаться помехой в деле, которое затеял Иван Васильевич, очень сомневалась в успехе, но решила обстоятельно написать заявление и торопилась домой, обдумывая по дороге содержание. Это немного отвлекло от мучительно-неприятного состояния, вызываемого тем, что из всех окон на пути её следования, прильнув сплющенными носами к окнам, выглядывали ребятишки, а за их спинами стояли женщины и старухи и с глубокомысленным видом наблюдали, как она ковыляла посреди улицы, обходя лужи и перешагивая мутные искрящиеся на солнце ручейки.