Читать «Заговор против Ольги» онлайн - страница 9
Андрей Иванович Серба
— Твоего князя и его спутников уже нет среди живых, древлянин. Если хочешь, чтобы твои близкие и соплеменники не разделили их участь, спеши.
Хазарин хлопнул в ладоши, из кустов появился его слуга с конем в поводу.
— Бери, — указал на коня хазарин. — И покуда киевляне еще не выступили в поход, скачи.
— У меня нет денег на такого коня. Весь мой товар не стоит такого красавца.
— Дарю его тебе. Торопись, не теряй напрасно время.
— Ты щедр, хазарин. Да наградят тебя за это твои боги. Прощай…
Древлянин вскочил в седло, скакун вихрем сорвался с места. Когда конский топот затих вдали среди деревьев, хазарин зажал в кулак остроконечную бороду и громко рассмеялся.
— Теперь, воевода Свенельд, можешь выступать в поход и ты.
6
Они разговаривали вдвоем, без свидетелей, киевский тысяцкий Микула и полоцкий князь Лют.
— Князь, я к тебе от великой княгини Ольги, — звучал голос Микулы. — Древляне убили Игоря, ее мужа, и великая княгиня кличет тебя под свои стяги, дабы отомстить за это злодеяние.
Взгляд Люта был направлен в угол светлицы, пальцы правой руки замерли на густой бороде.
— Я слышал об этом. Князь Игорь пожелал дважды взять дань с древлян и заплатил за это жизнью.
— Князя Игоря убили смерды, его данники. Сегодня они взяли жизнь киевского князя, завтра захотят твоей. Ты этого ждешь, полоцкий князь?
— Напротив, будь моя воля, уже завтра выступил бы в помощь великой княгине. Но поверь, я не могу этого сделать.
Лют встал со скамьи, шагнул к настежь открытому окну. Невысокий, кряжистый, с грубоватым лицом воина, левая ладонь положена на крыж меча. Хотя Микула давно знал полоцкого князя, он с интересом за ним наблюдал. Тысяцкий понимал, какие страсти бушевали сейчас в душе Люта, чувствовал, как тому нелегко, и потому молчал тоже.
Варяги, предки Люта, пришли на русскую землю вместе с западнославянским князем Рюриком, вытесненным из родных мест многолетним совместным нашествием германцев и норманнов. Рюрик с братьями Трувором и Синеусом был принят у себя новгородцами и обосновался на Ладоге. Дед Люта, Регволд, осел со своей дружиной на полоцкой земле, породнился с ее жителями и остался у них. Вскоре он стал полоцким князем, его воины-варяги смешались с русами, обзавелись женами-славянками. Защищая эту исконно русскую землю от воинственных соседей: летгалов, земгалов, куршей, а позже от захватчиков-тевтонов императоров Генриха и Отгона, они стояли в одном боевом строю — уходившие корнями в эту землю славяне и некогда чуждые им варяги. Как и все русские князья, половчане признавали над собой власть великих киевских князей, ходили со своими дружинами под общерусским стягом в походы, в тяжкую годину просили у Киева подмоги. И Микула знал, что вовсе не какие-то личные счеты с киевскими князьями заставили сейчас Люта ответить ему отказом.
— Тысяцкий, — раздался от окна голос полоцкого князя, — мой дед был варягом, а моя бабка — славянкой. Мой отец — уже наполовину варяг, а мать вновь славянка. Ответь, кто я?
— А как считаешь сам?
— Я славянский князь, однако в моей душе живет память о родине предков деда. Все, что творю, — для Руси, но мне трудно обнажить меч против варягов. Мой разум еще не победил до конца голос крови.