Читать «Хрен с бугра» онлайн - страница 27

Положение о работе с письмами читателей, рожденное где-то в Москве, которое широко не афишировалось, несло на себе гриф «Для служебного пользования».Оно требовало все письма, в которых выражалось недовольство существовавшими в стране порядками, а также с упреками в адрес партийных и советских властей, пересылать в КГБ. Как объяснялось несмышленым, пересылать такое надо лишь «для сведения».

— Не надо никуда направлять, — сказал Главный мрачно. Он знал, к чему может привести ревностное исполнение Зайчиком своих обязанностей. — Все оставьте мне.

— А почему не по назначению?

— Потому, что я покажу письмо в обкоме.

Когда Зайчик ушел, Главный устало вздохнул.

— Вот, старик, редакторский крест. Хоть стой, хоть от места отказывайся. — И без всякого перехода дал указание: — Собирайся, в обком поедем. Там нас уже ждут.

ЛИБРЕТТО

Слишком поздно порой начинаем осознавать сложность современного мира мы, недоношенные дети бурного двадцатого века. Слишком поздно.

Бытие — суровый и надежный учитель. Добавлю, битие тоже. С возрастом даже я, идеалист и насмешник, приобрел дар видеть глубину сокровенного. И пусть видится оно мне синевато-расплывчатым, как под рентгеном, все же вижу его!

А раньше? О, книжная мудрость ученья, насколько она далека от истины и беспомощна в проникновении в скрытую суть событий. Приди к любому из нас понимание бесхитростного существа основных житейских мудростей чуть раньше, чем приходит оно к инфантильной поросли новых поколений, скольких бы ошибок удалось избежать обществу! Ах, как непростительно лопоухо внимаем мы наставлениям старших, умудренных жизнью людей, как неохотно воспринимаем советы тех, кто уже изрядно помят толпою сограждан в борьбе за место под солнцем, кто своими боками усвоил, что в этой жизни к чему.

Верил я слепо и безоговорочно, что все, кто вознесся над нашим обществом и восседают в руководящих креслах над нами, грешными, — это люди высокого ума, кристальной честности, беззаветно преданные служению идеалам, провозглашаемым с высоких трибун. Позже, после того как жизнь повозила меня носом по коврам сановных кабинетов советской и партийной власти, я понял: встретиться лицом к лицу с умным областным руководителем, сидящим под портретом очередного всенародно любимого вождя страны Советов, можно было лишь в исключительно редких случаях. Наша область в этом счастливом списке не состояла.

Подлинной движущей силой общественного прогресса в партийном руководстве регионами и страной выступали помощники вождей — бойкие угодливые ребята, обремененные пониманием всей правды о механизмах власти и сполна наделенные умело скрываемым цинизмом. Они не лезли на первый план, как говорят, не высовывались, но ниточки, за которые можно дергать шефа, из рук не выпускали.

Шеф укреплял связи с московскими вождями, поднимал в нужное время и в нужном месте руку, голосуя когда надо — «за», когда надо — «против», а помощники лепили образ босса — умного, неутомимо пекущегося о благе народа, честного и убежденного в правоте идеалов коммунизма — для тех, кто стоял ниже его. Одновременно у самого партийного деятеля укреплялась начальственная бессовестность, непоколебимая убежденность в праве на паразитизм. Может быть, слово звучит резко, но я не в состоянии найти другое, которое бы в такой мере точности определяло истину.