Читать «Метка Лилит» онлайн - страница 3

– Надо продавать дом и уезжать.

Бабушка Патимат вскрикнула, вскочила и замахнулась на него своей ситцевой косынкой.

Он взял косынку и как-то нежно стал складывать ее во все меньшие и меньшие треугольнички.

Никто не знал, что дед уже написал письмо в Забабашкино, где под Москвой еще с войны жил его старый кунак Саид. Он был Герой Социалистического Труда, и лучшего железнодорожного мастера, может, и во всей стране не было. Он остался под Москвой после ранения, женился на медсестричке, вот ему-то и написал дед недавно письмо. «Прими детей и женщин, у нас тут дело идет к плохому». Он честно перечислил людей. Сноха Лейла, жена старшего сына Салмана, со старшими мальчиками, близнецами по пятнадцать лет, и девочкой Тамарой – на два года моложе. Еще жена меньшего сына украинка Олеся с маленьким Тимурчиком, только-только пошел малыш ножками. Ну и, конечно, его старуха Патимат с ними, куда ж ее девать? Хотя она сопротивляется. «На старости, – говорит, – не расстаются». Сын Саида Ахмет, который служит на Кавказе, берется их сопровождать, так как на дороге стало шумновато, а он как никак командир русской армии. Получалось немало, но речь ведь шла о недолгом времени, пока все перебузится. «После Афгана все устали. Большой войны не будет, – писал Вахид. – Русские изболелись». Ответ пришел телеграммой: «Пусть едут».

Железнодорожник Саид оглядел свой хорошо слаженный двор и, пока суд да дело, привел в порядок дышащую на ладан летнюю, еще послевоенную кухню, в которой начиналась его жизнь с Фатимой. Женщин он, конечно, возьмет в дом, а мальчишкам придется пожить как бы в военных условиях. Он боялся жены: с одной стороны, у нее порок сердца, но норов есть тоже, еще неизвестно, как она на все это посмотрит. Он, конечно, с ней посоветовался, но соврал, что кунак кончает строить свой дом, шум, гам, пыль, а тут маленькое дите, да и девочка Тамара пусть с мальчиками Москву посмотрят. Это дело для культурного развития обязательное.

В разводах побелки старенькая кухонька ждала гостей, Фатима согласилась с необходимостью культурного развития, в их роду уважали стремление учиться, достала из сундука пестрые занавески, которые очень любила и держала бы на собственных окнах, но дочь, которая с мужем-военным приезжала только в гости, и то не часто, так вот дочь сказала, что занавески у нее – деревня деревней, а нужен тюль, и не какой-нибудь, а с набивным узором. Как сказала, так и сделала. Сама купила, сама повесила. Красиво, ничего не скажешь, но цветастенькие такие были милые, и так приятно – что взяли и пригодились.

Конечно, что ни говори, Саид и Фатима больше всего ждали Ахмета. Сын прошел Афган, теперь на Кавказе.

…Но при встрече все получилось как-то не так. Ахмет не приехал, и мальчишки тоже. Приехали девочка Тамара с матерью Лейлой, Олеся с Тимуром и бабушка Патимат. Старый кунак, помнивший и войну, и высылку, слышал по радио, что чеченцы будто бы сами взрывают свои дома и бензоколонки, выдавая это за русские нападения. «Какая дурь», – думал он. Он ушел в горницу, чтобы не видела жена, и плакал в козий шарф, который связала ему еще покойная мать от хронического бронхита, что обострялся зимой, когда он сутками не выходил из депо, потому как не умел работать плохо. Он плакал, потому что понял, что Вахид ошибается, – война началась, и теперь потекут с Кавказа люди.