Читать «Рисунки баталиста» онлайн - страница 132

А в нем, в Веретенове, снова беззащитность и боль, зависимость от сына. Сын, завтра идущий в бой, утешает его, отца. И от этого – мука и счастье. Он совершал над собой усилие, чтоб удержать свое рвущееся чувство, отнимающее дыхание и зрение. Старался не обременить сына своей слабостью, уберечь от отцовских слез. И он удержался, одолел свою слабость. Только крепче обнял сыновнее плечо.

И звезды вдруг оделись тончайшей влагой. Сложились на мгновение в разноцветную влажную радугу.

– Вот ты слышал, как все сейчас говорили. Как собираемся жить. Кто пить да гулять. Кто жениться. Кто с другом мириться. Я тоже думаю, как стану жить и что делать, когда вернусь домой. Мне нужно будет во многом разобраться, многое узнать. Я очень хочу путешествовать, продолжить наши с тобой маршруты. На Дальний Восток, в Среднюю Азию, в Сибирь, на Памир. Хочу узнать хорошенько Родину, ее земли, ее края, народы. Какая она, Грузия? У нас оператор «бээмпэ» Силукидзе. Какой он, Узбекистан? У нас в отделении Насибов. Как она выглядит, как устроена, Родина?.. Хочу лучше узнать Москву, старую, почти исчезнувшую. Прежние названия улиц, монастыри, посады… Изучить хорошенько Кремль, каждую маковку, каждый зубец, каждую фреску – откуда мы все повелись! Что же такое человек? В чем смысл его жизни? Как жить, как умирать, за что? Должен быть на это ответ, верно, папа?

– Верно, верно, сынок!..

Веретенов обнимал сына. Не пускал от себя. Они сидели, тесно прижавшись, одна плоть, одна душа и дыхание. И летела над ними бесшумная стая желтых сигнальных ракет.

* * *

Веретенов лежал в санитарном фургоне на брезентовых, подвешенных за петли носилках. Над ним на таких же носилках, продавливая их литым длинным телом, спал офицер. Ярусом ниже кто-то громко во сне дышал. И на всех висящих носилках спали молодые здоровые люди, готовые по сигналу тревоги кинуться в боевые машины, возглавить батальоны и роты, двинуть их в бой.

Веретенов лежал на плотном брезенте, отгонял мысли о том, что завтра кто-нибудь, растерзанный взрывом, пробитый пулей, ляжет в эти носилки. Наполнит их своей болью, пропитает слезами и кровью. Он думал о сыне.

Его сын, его Петя, был заложник. Был взят у него, у отца, в залог. Был заложник у века. Заложник у времени, внезапно грозно накатившегося на него, Веретенова, вольного художника, жизнелюбца, творившего свою жизнь по собственному разумению и прихоти, больше всего дорожившего своей свободой и независимостью. И вот он стал несвободен. Ибо сын его взят в залог, а он, отец, должен жить и действовать, зная, что это случилось.