Читать «Паруса смерти» онлайн - страница 191

Судя по тому, как подгонял их толмач, он был очень удивлен их нерасторопностью в деле поедания лакомства. Видимо, устрицы считались изысканным блюдом не только в Лувре, но и в этой прибрежной индейской деревне, поэтому Серебряную Ноздрю задевала привередливость бледнолицых. Им дали самое лучшее, а они скривили свои поросшие грязными волосами физиономии.

Олоннэ показал пальцами на свой рот и сказал по-испански:

— Пить.

Толмач отрицательно покачал головой и резко парировал:

— Есть.

— Пока все не сожрем, ни капли воды не дадут, — подвел итог этому обмену мнениями Беттега.

— Я не раз слышал, что индейцы очень гостеприимны, — заметил Ибервиль.

Когда блюда были опорожнены, гостям действительно дали напиться. Потом препроводили в древесную тень, и голосом, не терпящим возражений, им было объявлено:

— Спать!

Глава десятая

Капитан Олоннэ был кошмаром испанских морей, но ему самому никогда не снились кошмары.

А тут…

Олоннэ — спящий — вдруг вскрикнул и резко принял сидячее положение. Огляделся. Увидел перед собой острия терпеливых копий. Беттега и Ибервиль были рядом. Причем второй не спал. Он даже спросил:

— Что с тобой? Что-то приснилось?

— Рожа Роже, — глухо и сухо ответил капитан.

— А-а, — протянул бельмастый друг, — а, кстати, где он? Неужели сбежал с Вокленом?

— Мне было бы это неприятно. Но Бог миловал, его застрелили в Пуэрто-Морено.

— Рад за него, — зевнул Ибервиль.

Олоннэ окончательно проснулся и снова попытался выяснить, что происходит вокруг:

— Сколько мы проспали?

— Я не сомкнул глаз. Беттега тоже долго не мог заснуть. Это у тебя железные нервы.

— А костер?

— Какой костер?

Неподалеку от главного вигвама лежала довольно большая куча сухих веток. Раньше ее не было.

— А, этот? Не знаю.

Проснулся Беттега. Открыл воспаленные глаза, морщась, ощупал распухшую руку. Хотел было что-то сказать по этому поводу, но раздумал.

— Чего-то они зашевелились, — заметил наблюдательный Ибервиль.

— Зашевелились? — прищурился Олоннэ.

— Да, пока мы спали, поселок напоминал кладбище, а теперь, посмотри, забегали.

— Осталось понять, к чему они готовятся — к празднику или к казни.

— Праздник лучше, — сказал Беттега. Это заявление не было попыткой пошутить, он говорил серьезно.

— Как бы там ни было, это оживление имеет к нам непосредственное отношение, — бросил реплику гасконец.

— Да, Ибервиль, да, и, судя по всему, очень скоро мы узнаем, какое именно.

— Боюсь, что даже скорее, чем мы думаем.

К сидящим приближался носитель серебряного кольца. Подойдя к пленникам, он упер руки в бока и сказал речь на своем, ни на что вразумительное не похожем языке. Он горделиво стоял перед корсарами, явно демонстрируя, что начинается самое главное.

— Что он говорит? — растерянно спросил Беттега. Его вера в капитана простиралась до уверенности в том, что тот знает все языки на свете.

Серебряная Ноздря между тем, закончив свою речь, перешел к ее краткому изложению на испанском:

— Женщина, мужчина, семя.

— Что он говорит? — снова влез со своим вопросом Беттега.

— Женщина, мужчина, семя. — Толмач замолк. Было видно, что он уверен в том, что не понять его мог только круглый идиот. Мысли французов растерянно блуждали в трех испанских словах. Индеец снизошел до их интеллектуальной немощи и добавил четвертое. — Кто? — спросил он.