Читать «Левый глаз» онлайн - страница 20

– И что там, у плода?

– Много там чего. Что вы меня спрашиваете? Вы должны все знать лучше меня. Я, извините, не специалист по новорожденным. Я проктолог по специальности. Вот идите сейчас в реанимацию, разберитесь с вопросом, и доложите мне все через час в полном объеме.

– Хорошо, Игорь Петрович, – закивал головой Павел – не с облегчением еще, далеко было до облегчения, но хотя бы с надеждой выйти из кабинета шефа без инфаркта. – Сейчас же пойду, все выясню. Вы знаете, существует ряд патологий плода, не выявляемых при УЗИ…

– Это вы своей медсестре расскажете, – перебил его Пенфеев. – А мне расскажете, как было на самом деле. Даю вам час. Вопросы есть?

– Нет, Игорь Петрович, – просипел Мятликов и спешно покинул кабинет.

* * *

Все-таки Павел не помчался галопом прямиком в реанимацию – нашел в себе силы дойти до рабочего места, кисло улыбнуться Вере Анатольевне, выпить две таблетки валерьянки, кое-как раскидать больных по коллегам-узистам (сегодняшний день, похоже, полностью выпал из графика) и даже посидеть с закрытыми глазами в любимом своем кресле в задней комнатке. После чего собрал волю в кулак и оправился за очередной порцией тумаков.

Саша Топыркин, зав. реанимацией, добродушный толстячок пашиного возраста, встретил Павла угрюмо.

– Ты не в запое, случаем? – осведомился он, пристально осматривая помятую пашину внешность.

– Ты что? – деланно изумился Павел. – Я ж вообще не пью. Ты знаешь…

– Перегарчиком от тебя тянет. Все алкоголики такие – не пьют годами, а потом раз – и в запой.

– Не пью я, – устало соврал Павел. – Просто не пью, и все. Чего ты прицепился, Саш?

– А почему тогда подлянку нам кинул?

– Ты что, думаешь, я нарочно?

– Думаю – да. – Топыркин зло скривился, от былой его дружелюбности не осталось и следа. – Нельзя такое сделать нечаянно! Тем более – тебе. Не отнекивайся, я твою квалификацию знаю. Ты полость в пять миллилитров в загазованном животе находишь, а такое вдруг не увидел. Меня из дома выдернули, мы всю ночь пробегали как цуцики между отделением и оперблоком, одних лекарств на две тысячи баксов извели. Кто их проплачивать будет – ты? А с утра примчался Пенфеев, и вставил нам кол с колючей проволокой… по самые уши. И все по твоей милости, ёпть…

– Что, совсем дело плохо? – поникшим голосом спросил Паша.

– Хуже не бывает… – Топыркин махнул рукой. – Пойдем, покажу заключение.

В ординаторской все присутствующие врачи дружно оторвались от дел, повернулись к Паше, глянули на него как на убийцу и насильника, приговоренного к расстрелу. Вот она, несправедливость жизни… Когда нужно ежедень бежать в чертову реанимацию, цитово смотреть их помирающих больных – бесплатно, само собой, в порядке дружеской взаимопомощи, – это всегда пожалуйста. А вот дождаться сочувствия – хрен вам огородный…

Паша лукавил. Знал, что его врачебную ошибку прикроют по мере возможности все – и Топыркин, и тот же суровый Пенфеев, и даже главврач Рукавишников – человек большого масштаба, однокашник министра, генерал в медицинской иерархии. Но только будет ли такая возможность? Новорожденный с рогами на голове, хвостом и козлиными копытами – это уже из ряда вон. Через несколько часов здесь соберутся все светила города – посмотреть на уродца. Что скажет им скромный врачишка Мятликов? Что пучеглазый черт Сабазидис его попутал?