Читать «Маг в законе. Том 2» онлайн - страница 64

Да и этих востроносых Девяток скоро не останется.

Вот тогда легенды начнут потихоньку ржаветь, превращаясь сперва в сказки, потом в небылицы…

– Тут через дорогу рюмочная есть, – решительно заявил ты, гася окурок прямо в недопитой кружке. – Пошли. Хлопнем по стопке за упокой души.

– Чьей души-то, дядя?

– Моей, морэ. Моей.

Когда востроносый уходил – быстро! не оглядываясь… – ты смотрел ему вслед.

Дожил, Друц?

Ай, рома манца на пьена, гадже на парувэн! Небось, озлились таборные прадеды за того крымского жеребца, которого ты так и не свел; с облаков твою рожу невидимой сажей мажут… позорище ты, морэ!..

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

А у Девятки Пиковой, рома закоренного, в темной глубине, сплошь пронизанной смешливыми искорками:

…ай, пыль!

По дорогам, трактам, шляхам, под ногами, сапогами, – желтой змейкой, малым смерчем; под дождем назвавшись грязью, в летний зной назвавшись смертью, в зимний день назвавшись снегом, только эти все названья – ложь, обман, умов смущенье, ибо пыль осталась пылью, как судьба судьбой осталась, как жена со мной рассталась – пыль, сказала, ты, дрянная! на зубах скрипишь паскудно!

Ай, ромалэ – одинок я!..

Пыль…

* * *

…Помнишь, Девятка?

Да, ты помнишь. Только сейчас уже не важно, помнишь ли ты нашу встречу; важно удержать толпу, и не просто удержать на краткий миг – надо заставить…

Огненная лава вспыхивает в низу живота. Раскаленным штырем пронизывает тебя, вздымаясь вверх, подступая к горлу – и выплескивается наружу испепеляющим драконьим пламенем.

Пламенем, дыхание которого ощущаешь только ты.

Нет, не только. Ты и Девятка.

И еще – далекая, оставшаяся в городе Акулина.

И, наверное, Федор.

И… Розмар ман о кхам! Кто еще возник там, на самом краю, в туманной дымке?!!

Плевать!.. Дуфунька Друц шутки шутит.

Не черномазый мальчишечка бьется под ногами у мужиков – Грицько Чупрына, белобрысый хлопчик сельского головы! как и подвернулся?! беда!

– Стойте! Стойте, ироды, сучьи дети! Грицько! кровиночка! вон мажонок, у гребли – бегит! Очи вам, курвам, отвел! Не трожьте Грицька!

Дурным хряком проломился сквозь толпу голова. Распихал мужиков: глаза безумные, пегая бороденка торчком, слюна изо рта брызжет; упал возле паренька избитого на колени, обнял, собой закрыл. Опустились руки с кольями, попятились мужики, озираются – где мажонок? где сука?! далеко не уйдет!

Ох, больно много вас! трудно! что ж стоите?! Скорее, в погоню! Сил ведь уже нету – всем разом глаза отводить, личину на крестнике Девяткином держать, да так, чтоб отец родной обманулся! Девятка, п-падла, держись! я ведь тоже не железный! Валет я – не Король, не Туз, Лошадиного Отца не дозовусь на помощь!..

…Ай, морэ!.. зачем?!

Не сдюжил Девятка, надорвался. Обмяк на чужих руках, голова на грудь поникла.

Ну же! сельчане! бегите, ловите мажонка клятого!

Не бегут. Переминаются с ноги на ногу, моргают растерянно – будто в толк никак не возьмут: зачем моргают? чего ищут? откуда помрачение? Вот один уж голову за плечо тронул: