Читать «Маг в законе. Том 2» онлайн - страница 133

Было; сплыло.

– Попустило?

Это отец Георгий у рома спрашивает.

– Слава Богу, батюшка… Легче теперь.

Это Друц.

– Эх, Дуфуня ты, Дуфуня! Глянь на своего крестника, коего ты с Княгиней не пойми как делил!.. ну глянь, глянь, чего в землю уставился! Не понимаешь? Эх, ты… да он же финт на тебя, на крестного, заворотил! Вот и схватило тебя, битого-трепаного…

Поймал Федор взгляд Друцев. Будто колечко священническое – на лету. Страх в том взгляде, и тоска-печаль, и восторг, и вопрос; и слезы – россыпью.

Блестят под луной.

Сожми в кулаке – пепел останется.

– …нет для вас в Законе крестников; нет и не будет. Срослись, переплелись ваши судьбы, ваши души, ваши – и Друца с Рашелью; не пустите вы никого больше в этот круг. Захотите, молить станете – а не сможете через себя переступить. Закрыты для вас ворота Договора; но калитку оставлю…

– Ай, Федор! ай, морэ! ай, рай-клыдяри! Отец Георгий, пошутили – и будет!

– До шуток ли, Дуфуня? Ты, если жеребца краем глаза узришь – не спутаешь дончака с орловцем?

– Вот и говорю: шутник вы, батюшка! Я? Валет Пиковый, лошадник закоренный?

– А я хоть и не Валет, а Десятка, тоже не спутаю.

– Жеребца?

– Жеребца. Вон он стоит, жеребец твой. Пусть по масти я редко работаю, пусть сан принял, рукоположение… «Стряпчий» я, Дуфуня. Я такие вещи вижу. Просто вижу, и все тут. Понял?

Перевернулся в небе лунный серпик. Катается колыбелькой из червонного золота. В кроне дуба птица спросонок завозилась, пустила трель, да сбилась. Сверчки на лихих скрипочках плясовую наяривают. Комары текут малиновым звоном. Спроси: "В каком ухе звенит?" – и сам себе ответь: "В обоих".

Ночь на дворе.

Воровка на доверии.

Откашлялся Федор. Спросил шепотом:

– Колечко… Батюшка, зачем кольцо-то бросали?

Не сразу ответил отец Георгий.

Ох, не сразу:

– Жалко мне колечка, Федор. Долго на него копил. Скажешь: куркуль я? скряга? Скажешь – и промахнешься. Был я, Федор, крестником самого Иллариона-Полтавского, да не вышел мастью: дальше Десятки не шагнул. А там и вовсе решил от греха подальше… Завязать я решил. Совсем. Навсегда. Слабый я маг, Федор, а в остальном – по-разному. Хвалиться не хочу, да только не год, не два без финтов прожил. Обручами сердце сковал, рассудок в тиски зажал, себя себе подчинил. И понял: не выдержу до конца. Сорвусь. А без крестника… сам понимаешь.

Понимает Федор.

Встало в нем сном-памятью – своим ли? Акулькиным?! – к горлу комом подкатило:

– Сказку про верного слугу помнишь, Акулина? Который сердце обручами сковал… Лопнут скоро мои обручи. Не могу больше силу мажью в себе держать: наружу просится, выхода ищет. Молчи, милая! знаю: не один я такой! Сожжем мы себя, не удержимся… Пора Договор заключать.

– Может, обождем? привыкнем, перетерпим… Ведь дети же! наши дети! маленькие они еще!..

"Дети же! наши…" – отдалось в чернильном небе, ударило в звездные колокольцы; и эхом по земле: "Не могу больше!.. не могу…"