Читать «Сделайте погромче» онлайн - страница 38
Наталья Нестерова
Эмма Леонидовна положила руки на стол, уронила на них голову, не замечала, что стонет как от тупой беспросветной боли, что выкипает на плите картофель, течет вода из крана…
Если бы Нина в этот момент была дома или пришла в течение двух часов, мама обрушила бы на нее град вопросов и упреков. Так не случилось. И Эмма Леонидовна приняла поразительное для страдающей матери исключительно мудрое решение. Не лезть дочери в душу, не расспрашивать, не ковырять рану. В том, что рана есть и открыта, сомневаться не приходилось. Захочет Нина поделиться, всплакнуть на материнской груди, посоветоваться – хорошо. Не захочет – значит, ей это не нужно. Надо потерпеть. Ждать и надеяться. На что? Вопросы: сиюминутные, роковые, упрекающие – забыть. Просто ждать и надеяться. На завтрашний день.
2
«Внимание! Приготовьтесь, вас снимают! Улыбка!» – так можно было бы описать состояние двойняшек, когда мамочка лежала с голым животом на кушетке и ей делали УЗИ.
Но как приготовиться? Откуда взять улыбку, если они похожи на маленькие закорючки, на жирные бугристые запятые? Да еще вокруг пленка околоплодных пузырей, сквозь нее вообще ничего не рассмотришь.
Особенно Женя нервничала и все спрашивала брата:
– Как я выгляжу? Как я выгляжу?
– Фотомодель, ешкин корень! Хоть сейчас на подиум версаче демонстрировать.
Но и сам Шура только прикидывался равнодушным. Мамочка его первый раз на него смотрит. Оценит, какой он сильный, крепкий, мускулистый? То есть, конечно, вырастет в мускулистого атлета.
Мамочка выворачивала голову и видела на мониторе нагромождение темных и светлых пятен. Неужели среди них можно что-то разобрать?
Врач диктовал сестре:
– Матка в антефлексио. Размеры девять, на шесть, на четыре. В полости матки определяются два плодных яйца…
А потом он сказал мамочке: «Вставайте, девушка, ситуация однозначная».
– Мне так обидно, – хлюпала Женя, – что мамочка не знает, какие у меня будут чудесные рыже-золотистые кудрявые волосы, как у бабушки Хейвед. И ножки стройные, и каждый ноготочек будто розовая жемчужина…
– А я, как дедушка Рустам, вырасту до метра восьмидесяти, – Шурке тоже хотелось плакать, но он крепился. – И буду сильным-сильным…
– Папочка ниже дедушки Рустама на целую голову, – напомнила Женя, которая не переносила манеру брата перебивать ее в самые патетические моменты. – И долго из-за этого переживал, да и сейчас. Глупо, мне кажется.
– Ничего не глупо! Мужчина должен быть большим.
– Зачем?
– Чтобы, чтобы… – не находил быстрого аргумента Шура. – Чтобы возвышаться!
– Папочка не возвышается. По-твоему получается, он ущербный. А мамочка Ваню-глыбу игнорировала, а папочку полюбила. Выходит, мамочка глупая? Ты, Шурка, все-таки кретин неблагодарный. И тебя надо пороть уже сейчас, внутриутробно!
– Ты все передергиваешь! Я слова плохого про мамочку или папочку не сказал! Язва! Интриганка и сплетница! Это тебя надо розгами воспитывать, чтобы отбить манеру напраслину возводить.
Они ссорились, бросали друг другу обвинения, пока не выдохлись. Замолчали, обессиленные, а потом Женя спросила:
